Под чертой (сборник)
Шрифт:
Российские элиты – по какому принципу этот сельскохозяйственный термин ни вычленяй – довольно сильно повзрослели. А политическая – так и постарела. Молодая шпана, с восторгом творившая перестройку, выкинувшая из кресел брежневских стариков, сегодня никому ничего уступать не собирается. Знаете, кто сегодня наполняет дорогие клубы, консервирующие остатки гламура? Там, помимо молодых дурочек, полным-полно 30-летних женщин, пытающихся благодаря хирургии выглядеть 20-летними девочками, и 45-летних мужиков, пытающихся не перепутать в темноте вторых с первыми. Как говаривал ослик Иа – душераздирающее зрелище!
А повзрослев, вчерашние
А с другой стороны, подрастающее поколение столкнулось с тем, что карьерные пути перекрыты, а там, где открыты, пролегают по такой грязи, что мама не горюй. Это как в романе Терехова «Немцы», где герой, чиновник, в разговоре о составлении пошаговой инструкции для начинающего бизнесмена, предлагает честно написать: «Шаг первый. Устройся на работу в ФСБ».
Тут уж не до гламура.
Во второй половине 2000-х в России произошла одна существенная перемена. Все сколько-нибудь заметные деньги оказались под контролем государства, а точнее, государя. А люди, которым государь доверил деньги и власть, были убеждены, что страной можно править при помощи трех вещей: мешка бабла, роты ОМОНа и трех кнопок федерального телевидения.
То есть если раньше властитель модных дум – хотя бы Леонид Парфенов – мог претендовать на свой миллион дохода и всеобщую узнаваемость, то теперь те, кто умеет превращать хаос в смыслы, оказались вытеснены из контролируемых государством структур в никуда. Какой еще, на хрен, Парфенов с его умением повязывать полувиндзором галстуки от Trussardi, если есть ОМОН и Кулистиков? Кстати, ОМОН – не говоря про Кулистикова – добавил свою дубинку в протестные настроения. Среди моих знакомых чуть не каждый второй, не будучи бунтарем, умудрился побывать в автозаке – включая петербургского историка Льва Лурье (оказался в ненужное время в ненужном месте) и замглавреда «Эха Москвы» Владимира Варфоломеева (забрали за пикет, хотя одиночный пикет и разрешен законом).
А выдавленный с работы, лишенный прежнего дохода, оскорбленный отношением к себе как к скоту человек идет в интернет, где денег не платят, зато он говорят что думают. Валюта интернета – френды, фоловеры, лайки и перепосты, вранье разоблачается на раз-два, а критический настрой естествен, как воздух. И это я не про Собчак или Навального. Сегодня звездой русского твиттера и кумиром тинэйджеров является 16-летний мальчик Рома Желудь, @Romatweetcorn. У него 200 тысяч фоловеров – фантастический показатель! Кажется, он сын богатых родителей, ездит с ними по миру, поет, снимается в клипах – он вообще такой русский Бибер-лайт – и твиты его есть типичные твиты подростка. Однако и он довольно жестко проходится по Путину, а последним его твитом – на момент написания этого текста – был: «Советую каждому из вас иметь цель свалить из этой страны, пока это еще не запретили».
Русский гламур 2000-х во многом рос на идее, что счастье можно купить, нужно только иметь деньги и знать адрес бутика. Поначалу, вроде, так и было: когда безлошадный покупает автомобиль, он испытывает эйфорию. Как и покупая первый костюм от Etro.
Проблема в том, что четвертый костюм, пятый автомобиль – как бы модны они ни были – счастья уже не приносят. У Mercedes SLR McLaren ценой в миллион долларов те же четыре колеса, что и у Daewoo Matiz. И обе машины
Дело не в том, что материальное потребление конечно – оно как раз бесконечно, – а в том, что для удовлетворенности необходимо нечто другое, иначе пустоту не удастся заполнить, как бочку без донца.
Те, кто поумнее, давно поняли это – начали снова читать, или снова писать, или пошли в революционеры, или стали паковать чемоданы, или заниматься общественным благом, – вот, собственно, и все.
У помянутого мной Дмитрия Быкова есть идея, что жизнь в России пятьсот с лишним лет не просто ходит по кругу, но и повторяет один и тот же исторический цикл: восстание элит – подавление и реакция – застой – оттепель – восстание элит.
Время путинского гламура, в таком случае, было тем же, чем был николаевский Серебряный век столетие назад.
И сегодня мы снова между оттепелью и восстанием, – как и век назад жильцы Серебряного века.
И дальше, да: либо в революционеры, либо паковать чемоданы.
А что, есть еще вариант?
2012
37. Мужчина как сэндвич-панель//
О том, что современный городской мужчина себе не принадлежит
«Промежуточный человек» – дитя смены эпох: оттуда отчалил, сюда не пристал. Шукшин много писал про таких. Cэндвич-панель – это мужчина между двух стен, эпох, женщин и так далее.
Себя сэндвич-панелью назвал сам Саша.
Давненько не виделись.
Кажется, он величал себя так еще года три назад, но я внимания не обратил. Он тогда работал на государство. В невнятном центре по PR-чего-то, где, однако ж, имелся «первый отдел». И этот отдел доплачивал Саше «за секретность», подписку о неразглашении которой Саша давал, – и Саша завидовал, что я свободно езжу по миру. Если ты обязуешься хранить гостайну, тебе доплачивают восемь, что ли, тысяч рублей в месяц. За что ты лишаешься права выезжать за границу, потому что Отечество свято верит, что вырвавшийся на свободу секреты продаст.
– Саш, да какие такие секреты? С твоим-то геологическим высшим?
– Какие-какие… Балансовые запасы нефти – секрет. Газа – секрет. Тантала, ниобия, никеля, кобальта, лития – закрыто все.
– Хорош меня за нос водить! Я недавно про эти запасы гуглил!
– Да уж год как список закрыли. Постановлением главы правительства. Можешь проверить…
Вот он и сказал тогда – а меня интересовало, что госслужба из себя представляет – да, он сказал про свою службу: «Она как сэндвич-панель».
И пояснил: сердечник – зарплата, а не работа и уже тем более не общественное благо. У него, заведующего отделом – зарплата 7 тысяч в месяц. Саша, 7 тысяч чего?! – 7 тысяч рублей. И не делай круглые глаза. У чиновников крохотные зарплаты. Которые задерживают, к тому же. А далее – премии и надбавки. С ними выходит уже не 7, а 35. Но которые отнять проще пареной репы, а потому общественные связи он выстраивает не так, как требуют общество или совесть, а как считает нужным начальство. А начальство порой считает так, Дим, что лучше закрыть глаза, завыть и убежать, потому что это не те деньги, чтобы терпеть. Пусть даже к ним прилагаются машина с правильным номером, позволяющим объезжать пробки по «встречке», причем безо всякой мигалки, и – только не смейся, Дим! – помимо машины с шофером, еще и единый проездной. У них в управлении такая система.