Под чертой (сборник)
Шрифт:
Второй типаж – это закаляльщики, моржи. Благодаря их стараниям у той же Петропавловки никогда не затягивается льдом прорубь близ Государева бастиона, а к проруби не зарастает инородная тропа из японцев-французов с фотоаппаратами. Моржи знают друг друга по именам, шумно фыркают, трясут телесами и всем своим видом доказывают, что есть и иной тип здорового тела, нежели субтильно-высушенный: изобильный, пышный, рубенсовский. Они – эдакие лужковцы, вволю тешащие пузо едой, а ноги футболом. Румяные, массово-затейные. Особый подтип моржей, начиная с марта, в погожие дни распластывается по нагретому граниту Невской куртины и принимает солнечные ванны, стоя на брошенной прямо на снег картонке: это, так сказать, моржи-лайт. Моржи привыкли к людям,
Третий типаж называется «толстая девочка» (вариант: «толстый мальчик»). Это, как правило, глубоко погруженные в себя (и, видимо, там, в глубине, бесконечно счастливые) дети, любящие мечты и сладости, покорные родительской воле, состоящей в том, что избыточный вес следует сбрасывать в физических упражнениях, как доктор прописал. Когда-то таких детей массово отвозили в специальный похудательный санаторий в Евпатории, потом Евпатория накрылась, и сегодня в средней полосе России они встречаются на лыжне в парке, различимые издалека благодаря очкам, немодным курткам и механическому попеременно-одношажному ходу: ясно, что продолжают мечтать на ходу. Не знаю, помогает ли сбрасывать килограммы их одношажная мечтательность. Как-то в подмосковном Степаново я разговорился с одним сноубордистом, и он рассказал, что до семнадцати лет был вот таким вот толстым мальчиком, которого родители заставляли ходить в бассейн, – а он, стыдясь уродского тела, бассейн прогуливал, плавки же в качестве доказательства просто обливал водой. А потом, за выпускное школьное лето, сбросил сразу 15 кг. Влюбился смертельно, – и понеслось.
Четвертый тип – противоположность предыдущему: профессор-альпинист. Худые, седые, сформировавшие жизненные привычки во время споров физиков и лириков в 1960-х (включая обычай между спорами покорять Тянь-Шань или пороги Вуоксы), постаревшие преподы не утратили былого задора. На пляже их всегда узнаешь по стремлению организовать коллективное действо с мячом; их выдает бодрое: «А ну, молодежь, догоняй!» Были бы вполне милы, когда бы не манера насильственно сгонять всех в рай и петь самодеятельную песню: проблема в том, что насильственный коллективизм вкупе с таким же аниматорством отвергает право на приватность всех остальных. И – парадоксальным образом – игнорирует равенство в правах. На общем горнолыжным склоне именно такой профессор-бодрячок, в шапочке-«петушке» и линялом комбинезоне, привезенном четверть века назад из командировки в Чехословакию, вворачивает с друзьями вешки для слалома, а потом орет диким криком на любого, кто посмел между вешек скатиться: «Свои купи!» – и замахивается палкой. Держаться от бодрячка лучше подальше. Можно только представить, какие чудеса приватизации бодрячки замутили бы, когда бы к приватизации были допущены.
Пятый тип: местный сумадший. Именно так, – не сошедший с ума, а сумадший. Человек, который нормален и даже банален во всем, за исключением одного: отчаянной попытки отыскать верный способ, который раз и навсегда дал бы ему отменное здоровье и невероятное долголетие. Такие люди уже пробовали мумие, змеиный яд, прополис, уринотерапию и люстру Чижевского; они располагали позвоночники параллельно стволу дуба и бегали трусцой босиком, не слыша предупреждений, что это идеальный способ разбить пятки и межпозвоночные диски. На Миуссах я встречал такого сумадшего дядечку, бегавшего с гантелями в руках: наверняка он прочел где-нибудь про волшебные свойства утяжелителей. Потом гантели у дядечки исчезли, зато он стал стоять по полчаса на голове (ага, прочитал про йогу!). Теперь дядечка исчез: надеюсь искренне, что не совсем, а просто вернулся к уринотерапии.
Это все существующие категории? Да вроде бы все, если не выделять в отдельную тренирующихся в парках спортсменов. В Питере их немало на Крестовском и Елагином островах: там корты, гребной канал, велотрек, залы
Но исправил я настоящее время на прошедшее потому, что впервые в этом году стандартная картина оказалась изменена. То ли затянувшаяся зима всех достала, то ли приблизившаяся Олимпиада подтянула, то ли индустрия спортивных шмоток набрала такой оборот, что невозможно оказалось не соблазниться (а что? В Германии и Франции я встречал магазины товаров для бега с компьютеризированными тренажерами, на которых выбираемые кроссовки можно сразу же протестировать), – но весной 2012 года я, разинув рот, впервые заметил, что спортом в свое удовольствие в нашей стране стали заниматься те, кто ни под какую классификацию не подходит. То есть просто люди, – не старые комсомольцы, не молодые ожиренцы, не искатели Грааля и философского камня. И что этих людей стало заметно много.
То есть раньше я часто дважды обегал Петропавловку, другого бегуна не встретив, не считая собственной жены, которая тоже бегает, – а теперь встречаю каждый раз чуть не дюжину. Какие-то девушки, парни, мужчины, женщины. И в Миуссах в Москве тоже вдруг все непонятным образом стали бегать, и такое там наблюдается с вечера до утра. А еще в Питере мой спортзал выходит окнами на набережную Большой Невки, – и вот, если раньше, стоя на беговой дорожке, я мог следить только за снующими катерами, то теперь каждую секунду внизу – то бегун, то велосипедист, то роллерблейдер. И мой тренер Гена тоже заметил: бегающих, катающихся, занимающихся спортом этой весной куда больше прежнего.
Отчего такое произошло, – повторяю, не знаю.
Но повторю еще раз свою нехитрую мысль: в стране, где массовый спорт поставлен на службу государству, за частный спорт в свое удовольствие приходится расплачиваться имиджем чудака, – в таких странах любое меньшинство, от национального до сексуального, всегда носит незримый шутовской колпак (и хорошо, если не бубновый туз и не желтую звезду на спине). Но когда меньшинства растут в числе, они даже в таких странах перестают выглядеть безумцами, заявляя себя как норму, чем привлекают к себе очередных неофитов.
Это я к тому, что места для бега что в Миуссах, что на Заячьем острове, что в любом городском сквере-парке – хватит для всех.
2012
35. Реформа глобуса России//
О том, каких знаний россиянам принципиально не хватает
Ох, чует мое сердце, грядет реформа образования! Да я бы ее и сам с удовольствием провел, – начитавшись комментариев к своим текстам.
Хотя инсайда у меня из Министерства образования – ноль, но очередная реформа грядет, поверьте! Во-первых, образование – такая штука, что реформируется непрерывно, потому как непрерывно меняется заказ на образование. А во-вторых, в обществе с имитационными институтами и образование носит те же имитационные черты, провоцирующие позыв сломать потемкинские деревни к чертовой бабушке.
Как, скажем, рождались европейские университеты? В средние века возник запрос на теологию, юриспруденцию и медицину, – и «общая школа», studium generale, возникла подобно тому, как возникали цеха оружейников или обувщиков. Объединение школ и стало университетом, не подчиняющимся ни королю, ни бургомистру, а лишь богу в лице Папы Римского. Так появились на свет и Болонский университет, и Парижский – будущая Сорбонна. А у нас Московский университет создавался когда и как? Правильно, полутысячей лет позже – и указом императрицы. Потому как без указа – никак. Правда, и Елизавете без университета было никак: и фаворит Шувалов просил, да и вообще, что мы, хуже Европы?!