Под чертой (сборник)
Шрифт:
Однако проблем у этого подхода две. Первая – легкость дегероизации. Вторая – скука дат и цифр. В самом деле, попробуйте-ка (вот мини-тест) без подсказки ответить: сколько императоров сменилось в России с 1725 по 1741 год, то есть с Петра Великого по Елизавету Петровну? (Правильный ответ: 6. Обычно забывают умершего от оспы-«африкановны» подростка Петра II, плюс Ивана Антоновича, малюткой свергнутого с престола…). А вот тест на расширенные знания: насколько велика была Невская битва и с кем Александр Невский в ней бился? (Правильный ответ: это была небольшая приграничная стычка, в ней погибло 20 русских, а точнее, руських, поскольку России не существовало.
Но самое главное, эта история цифр и подчищенных биографий имеет мало отношения к науке, потому что любая наука в ее сегодняшнем понимании – это история идей и смены теорий и парадигм, а иногда и параллельного их существования (например, квантовой и волновой теории света). А еще наука в инструментальной части позволяет менять значения переменных, задаваясь вопросом, как выглядела бы Вселенная при, скажем, ином значении ? А у нас учебники истории строятся на постулате, что «история не имеет сослагательного наклонения!»
Школярская, зубрежная история – действительно не имеет. Но история как увлекательная наука вполне может иметь. Скажем, у Александра Невского был брат Андрей. Если Александр был финансовым агентом Орды (это он обложил данью Новгород и Псков, а недовольным новгородцам «вынимал глаза»!), то князь Андрей был агентом шведским (он даже получил в Швеции политическое убежище, сказав: «Лучше бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами и служить им!»).
А ну-ка представим, что было бы, когда бы западничество Андрея победило ордынство Александра? И Русь подверглась «латинизации», то есть из православия перешла в католицизм? А что, если бы на исторической развилке в конце Х века Россия выбрала ислам (да-да, тогда депутат Мизулина сегодня билась бы за традиционное русское многоженство. Впрочем, не билась бы: сидела б дома на женской половине).
Забавно, что в точных или естественных науках такой ход изучения, нелинейный, вариативный, гипотетический, – вполне допустим. Эти науки кажутся уделом чудиков, далеких от текущей политики.
А школьная история всегда в политику будет лезть. Хотя бы потому, что последние пять веков у нас история ходит по кругу, и камушек в Кремль Ивана Грозного попадает в сегодняшний Кремль. А еще у нас в образование все больше вторгается РПЦ, а у нее в святых не только Донской и Невский, но даже адмирал Ушаков.
Как можно обсуждать – потому что от обсуждения недалеко до осуждения – святых?!
Поэтому в школьном учебнике Куликовская битва не будет (даже альтернативно) рассматриваться как периферийный отголосок ордынской борьбы за власть, где князь Дмитрий Иванович выступал союзником Тохтамыша против Мамая (Куликовская битва – она, не забывайте, Мамаево побоище).
А идеальный школьный учебник, с моей точки зрения, должен приводить различные концепции. В том числе ту, которая утверждает, что героизация – это инструмент укрепления самодержавной власти сначала князей, а затем царей, а затем и генсеков, а затем и президентов. Потому что российское устройство в основах неизменно с XVI века и является, если прибегать к нейтральным терминам, патримониальной (вотчинной) автократией.
Это значит, что правитель России во время переписи в графе «профессия» может честно, как Николай II, написать: «Хозяин земли русской».
Но хозяин земли русской не может
Хозяину земли русской требуется история застывшая, которая не задает вопросы, но раздает ответы. А возражение, что такая история может воспитывать лишь идиота, патриота, подхалима и раба, а обычно всех разом в одном флаконе, – оно разумно лишь на взгляд возражающего. Автократиям нужны не созидатели, а слуги, гордые положением слуги: например, слуги государева или Отечества. Автократии не относятся к созидающим цивилизациям, успешно занимая нишу цивилизаций копирующих либо имитирующих. То есть школьный учебник, о котором мечтаю я, где есть место альтернативам и парадигмам, – будет воспринят как антироссийский и антигосударственный. Хотя история как история парадигм выводит из тупика вопроса «положительным или отрицательным был этот персонаж?» Нам ведь смешно зачисление в «положительные» или «отрицательные» позитрона или электрона! Это просто частицы, несущие тот или иной заряд, определяющий свойства материала.
Застывшая история дат и героев соответствует инфантильному, мифологическому, детскому типу сознания. В младшей школе такой учебник, карамзинского типа, с картинками старины, с преданиями и легендами, вполне уместен. Как ныне сбирается вещий Олег. Полк Игорев. Ледовое побоище. Два Ивана. Убиенный Димитрий. Смутное время. Петр. Екатерина. Декабристы. Три Александра, два Николая. Как-то так – пунктиром и ярко.
Но в возрасте 14–16 лет, когда подросток проверяет на прочность авторитет взрослого мира, это перестает работать. И любознательный школьник изводит учителя вопросами о том, началась Русь от Ладоги (как утверждал историк Соловьев) или от Киева (на чем настаивал Ключевский – кстати, в своих знаменитых 86 лекциях отказавшийся от хронологического метода в пользу парадигматического). Или, что уж совсем должно вгонять учителя в ступор – верна ли парадигма Пайпса, что Русь возникла как частное предприятие викингов по переброске товара из варяг в греки?
Идеальный школьный учебник для меня – это учебник, который смотрит на историю как на поток идей, в котором многое непонятно и гипотетично. Он воспитывает свободных людей. Но свободные люди не нужны в рабской стране.
Для любознательного же старшеклассника остается обычный выход. Имена и даты из учебника запоминать (это пригодится и при сдаче ЕГЭ, и вообще пригодится), а параллельно читать доступную историческую литературу – от знатока русского средневековья Александра Зимина до знатока сталинской эпохи Саймона Монтефиоре. И положить под подушку здоровенный том анисимовской «Истории России от Рюрика до Путина» – другой такой обобщающей книги сегодня попросту нет.
Слава богу, ридеры дешевеют, а торренты качаются бесплатно, а там, глядишь, и Акунин-Чхартишвили напишет обещанный им труд по истории страны, сопоставимый по объему с карамзинским (и это будет событием – я без иронии). И готовиться к поступлению на истфак – даже если собираешься стать журналистом.
В конце концов, пока никто из российских журналистов не повторил подвиг американца Джеймса У. Лоуэна – не написал книгу «То, что мне наврал мой учитель: вся неправда из учебника истории».