Под деревом зеленым или Меллстокский хор
Шрифт:
Когда же появилась возможность осуществить это намерение., они услышали за собой легкий шорох колес, и мимо пронеслась новенькая двуколка, до того начищенная, что спицы колес сливались в сплошной сверкающий круг и отбрасывали на дорогу дрожащий луч, а дверцы и задняя стенка коляски сверкнули в глаза Дику и Фэнси, словно зеркало. Тот, кто правил, - по всей видимости, владелец экипажа, - был весьма недурен собой; рядом с ним сидел Шайнер, Проезжая мимо Дика и Фэнси, оба обернулись и с откровенным восхищением воззрились на девушку, пока им не пришлось обратить свое внимание на повозку фермера,
– Что ж вы совсем умолкли?
– с непритворным участием спросила немного погодя Фэнси.
– Пустое.
– Нет, не пустое, Дик. Ведь не могла я запретить этим людям проехать мимо.
– Конечно, нет.
– Вы, кажется, обиделись на меня. За что же?
– Не могу сказать - вы сойдетесь.
– Лучше скажите.
– Ладно.
– Судя по всему. Дика подмывало высказаться, даже с риском обидеть Фэнси.
– Я вот подумал - кал же мы с вами по-разному любим. Стоило этим мужчинам посмотреть на вас, как вы сразу же забыли обо мне и...
– Ну, знаете, сильнее вы меня обидеть не сможете. Договаривайте!
– И на лице у вас было написано, как вам приятно, что вы им нравитесь.
– Не говорите глупостей, Дик! Вы же знаете, что это не так.
Дик с сомнением покачал головой и улыбнулся.
– Всегда доставляет удовольствие, когда тобой восхищаются. Вот я и призналась честно в своей слабости. Но ведь я ничем этого не обнаружила.
Взгляд Фэнси сказал Дику, что она будет стоять на своем, и он великодушно промолчал, чтоб ей не пришлось кривить душой. Да и кроме того, появление Шайнера дало иное направление мыслям Дика - он сразу вспомнил о том главном, что тревожило его до встречи с Фэнси, пока ее слова не приглушили его беспокойства.
– Между прочим, Фэнси, вам известно, почему распускают наш хор?
– Нет, я только знаю, что мистер Мейболд хочет, чтоб я играла на органе.
– А известно вам, почему он этого хочет?
– Нет.
– Да потому, что его уговорил церковный староста - мистер Шайнер, а священник и сам мечтал об этом. Шайнер спит и видит, чтобы по воскресеньям вы играли в церкви. Глядишь, еще и ноты будет вам переворачивать, - ведь орган поставят рядом с его скамьей. Но вы-то ведь его не поощряли?
– Никогда!
– горячо воскликнула Фэнси, и глаза ее были сама честность.
– Мне он вовсе не нравится, и я впервые слышу о его намерениях! Я не прочь играть на органе в церкви, но я и не помышляла о том, чтобы выжить вас и ваш хор. Я даже и не говорила никому, что умею играть, пока меня не спросили. Неужели вы хоть на минуту могли подумать, что я сама им это предложила?
– Конечно, нет, дорогая.
– Или что он меня хоть капельку интересует?
– Конечно, нет.
От Бедмута до Меллстока миль десять - одиннадцать, а в четырех милях от Бедмута есть отличный постоялый двор "Корабль", фронтон которого украшает мачта и салинг; совершая поездки в город, Дик имел обыкновение делить свое путешествие на три части, - по дороге туда и обратно он останавливался на постоялом дворе, и Красотка
Фэнси проводили в небольшую комнату, где подавали чай, а Дик отправился на конюшню - присмотреть, чтобы Красотке задали корм. Заметив, как многозначительно ухмыльнулся конюх и слонявшиеся без дела работники, Дик попытался сделать вид, что между ним и Фэнсп ничего такого нет и он просто везет свою пассажирку домой. Потом он вошел в дом и отворил дверь в комнату Фэнси.
– Знаете, Дик, я вдруг подумала, как-то неловко, что мы тут с вами наедине. Лучше бы вам ко мне не заходить.
– Как жаль, дорогая!
– Конечно, жаль! Мне и самой хотелось, чтобы вы тоже выпили чаю, - вы ведь устали.
– Так давайте попьем вместе. Однажды, если вомните, вы мне в этом отказали.
– Помню, помню, будет уж вам. Вот и сейчас, выходит, я не слишком с вами приветлива, но только я, право, не знаю, как мне быть.
– Ну, как вы скажете, так и будет, - отвечал, недовольно поморщившись, Дик и, бросив прощальный взгляд на аппетитный чайный поднос, был уже готов ретироваться.
– Ах, Дик, если вы так говорите, значит, вы ничего не понимаете, заговорила Фэнси гораздо серьезнее, чем прежде.
– Уж вы-то знаете, что я не имею права забывать о своем звании учительницы, даже если вы мне и очень по душе. Священнику совсем не понравится, если учительница его прихода станет уединяться с первым встречным.
– Да ведь я не первый встречный!
– Нет-нет, я имею в виду с молодым человеком.
– И тихо добавила: - Если только я с ним не помолвлена.
– Так дело лишь за этим? Тогда давайте, моя бесценная, мое сокровище, не сходя с места, обручимся и сядем вместе пить чай! Все ведь проще простого!
– Ах! А если я не согласна? Ах, да что ж это я наделала!
– запинаясь, вымолвила она, покраснев и совсем смутившись.
– Выходит, я заставила вас сделать мне предложение!
– Нет, давайте, давайте обручимся. Ну, Фэнси, согласны вы стать моей женой?
– Знаете, Дик, когда мы сюда ехали, вы мне сказали очень обидную вещь, - заговорила Фэнси, будто не расслышав последних слов Дика, однако внимательный наблюдатель заметил бы, что, когда с губ его слетело слово "жена", дыханье Фэнси стало прерывистым.
– А что я такого сказал?
– Будто я хотела понравиться тем мужчинам в двуколке.
– Вы им все равно понравились - хотелось вам того или нет. Но ведь меня-то вы любите, Фэнси?
– Да.
– Очень?
– Очень.
– И вы станете моей женой?
Сердце Фэнси неистово забилось, щеки то вспыхивали ярким румянцем, то бледнели - самые разные мысли проносились в ее голове.
Дик нетерпеливо смотрел на алый, нежный рот девушки и ждал ответа.
– Да, если отец согласится.
Дик подошел к ней, вытянув губы трубочкой, словно намереваясь просвистеть самую нежную мелодию.
– Нет, нет!
– испуганно прошептала Фэнси, и скромный Дик чуть-чуть отодвинулся.
– Ах, Дик, поцелуй меня, только быстрее, а то кто-то идет! воскликнула Фэнси.