Под кожей

Летова Мария

Напряженные взгляды.

Натянутые улыбки.

Повисшие в воздухе вопросы.

Из всего этого я заключаю, что истинное положение дел в этом доме больше не секрет. Но родители Вадима, как и сама я совсем недавно, не торопятся обличать это положение дел в слова. Словно, как и я, оттягивают момент. Возможно, в надежде, что все каким-то образом рассосется. Исправится. И это чертово счастье, что подобное малодушие сама я уже оставила в прошлом, пусть всего какую-то неделю назад.

– Вот, – суетливо говорит свекровь. –

Это Вадим вчера привез… Там теплые вещи, в общем, сама посмотришь…

С этими словами она ставит на пол у комода маленькую спортивную сумку, в которой, как я догадываюсь, вещи Саби.

– Хорошо, – киваю я, бросив взгляд на сумку.

Я не просила Балашова это делать, но он всегда внимателен, когда дело касается Сабины. И мне не приходится ему объяснять, что сама я на подобный подвиг пока не готова. Не готова вернуться, пусть и для того, чтобы опустошить в нашем доме шкафы.

Сабина топчется на пороге, горя от нетерпения вырваться на улицу. Под пальто на ней свитер с высоким горлом, на голове – вязаная шапочка.

– Ты подумала насчет дня рождения? – спрашивает у меня ее бабушка.

– Я не против салона красоты, – отвечаю я.

– Я заказала торт, мы можем отпраздновать здесь, у нас… – продолжает свекровь. – Семьей. Раз уж в этом году Сабина не сможет пригласить… своих друзей…

Я поднимаю с пола сумку, бросив взгляд на лицо свекрови. Свое замечание она снабжает доброжелательным взглядом, за которым кроется нечто очень далекое от доброжелательности. Упрек, гора соображений о том, как лучше жить или как, твою мать, лучше разводиться с ее сыном.

Я готова к тому, что Сабине придется завести новых друзей, сменить детскую площадку и детский сад, но говорить об этом здесь и сейчас, когда мой ребенок внимательно прислушивается к разговору, не собираюсь.

Голубые глаза дочери наблюдают за нами исподтишка, а пальцы перебирают края блестящей сумочки.

– Я не планировала ничего грандиозного, – сообщаю я. – Отпраздновать у вас будет просто супер. Поцелуй бабушку, – подталкиваю дочь вперед.

Сабина обнимает склоненные над ней плечи и оставляет на щеке Нины быстрый поцелуй.

– Пока! – выдает она звонко, после чего выбегает за дверь, сверкнув пятками.

– До скорого, – прощаюсь я.

В нашем случае это означает неделю – именно столько осталось до дня рождения Сабины, и все это время дочь проведет у моих родителей.

В жизни нечто неумолимо меняется, ведь отныне я не знаю, как часто вообще буду появляться в доме Балашовых-старших.

– Когда ты заберешь меня домой? – спрашивает Саби с заднего сиденья машины.

Посмотрев на нее в зеркало заднего вида, с внутренним напряжением спрашиваю:

– Хочешь домой?

Она дует губы, раздумывая, после чего отвечает:

– Не знаю…

– Бабушка и дедушка по тебе соскучились.

– И я по ним. Я хочу к бабушке Марине…

Меня

накрывает колоссальное облегчение от того, что хандра Сабины оказалась ложной. Она обожает кочевать по гостям. И мои родители, и родители Балашова готовы обеспечивать ее вниманием с утра до вечера, в ответ она дарит им свою энергию безлимитно.

Выдержать визит в дом родителей мне помогает как раз это.

Сабина врывается первой, и это ощущается так, будто на дом свалился метеорит.

– Бабушка, бабушка!

– Что за шум, а драки нет… – появляется в прихожей мой отец.

– Дед… – хихикает Саби.

Через секунду она оказывается у него на руках, и папа скрывает кряхтение, когда получает нагрузку в семнадцать килограммов на свой позвоночник.

– Зайдешь? – спрашивает он меня.

Посмотрев на пустой коридор, понимаю, что мать не встречает нас намеренно. Если бы во мне был хотя бы один запасной резервуар терпения, я бы осталась. Но оно, черт возьми, и так солидно истощилось!

– Нет. – Ставлю на пол сумку с вещами дочери. – Если что-то будет нужно, я привезу.

– Разберемся, – вздыхает отец.

Я улыбаюсь ему одними губами и замечаю в его поблекших голубых глазах молчаливую поддержку.

Выйдя за дверь, я снова остаюсь одна.

Таким ощутимым и звонким это чувство, кажется, никогда для меня не было. Я словно никогда не была вот так предоставлена самой себе, и в этом определенно что-то есть. Не разрушающее, а вызывающее желание распробовать. Вполне возможно, романтика новых ощущений очень скоро станет мне костью в горле, но пока я ими даже наслаждаюсь.

Дома я принимаю ванну и занимаюсь волосами. Высушиваю их и укладываю, после чего полчаса вожусь с макияжем. Ничего особенного, просто немного теней и румян, но сегодня я все делаю особенно медленно и тщательно. Единственное, что не требует много времени, – выбор одежды. Ее у меня по-прежнему в обрез, поэтому натягиваю джинсы и толстовку.

Надев пальто, подкрашиваю губы и взбиваю волосы, укладывая их на плечи аккуратными волнами.

На улице уже темно, когда в очередной раз за этот день я сажусь за руль. На часах почти шесть вечера, но сегодня воскресенье, и оно радует отсутствием бесконечных пробок в тех местах, которые в период рабочей недели становятся просто непроходимыми.

Спустившись вниз по улице к городской набережной, я паркуюсь у дороги. Несмотря на то, что к вечеру поднялся небольшой ветер, сегодня к нему не прилагается мелкий дождь, как это было вчера.

Погода… отлично подходит для прогулок.

Пряча руки в карманы пальто, я выхожу на бульвар, и почти сразу взгляд цепляется за фигуру прямо по курсу – мужчина в наброшенном на голову капюшоне толстовки, вокруг которого с лаем носится золотистый ретривер…

Глава 16