Под кожей
Шрифт:
Беда в том, что в холодильнике шаром покати, и я с трудом могу вспомнить, когда в последний раз ела. Это заряжает мое утро особой энергией. Очередная простая вещь, такая, как голод, отлично мотивирует поскорее выйти из дома. И в это утро я чувствую, что мне просто необходимо увидеть дочь, ведь я соскучилась.
Я уведомляю свекровь о том, что заеду через час, и прошу ее собрать Сабину. Предупреждаю, что заберу ее на завтрак и прогулку. Моя дочь может протолкнуть в себя еду не раньше, чем через пару часов после пробуждения, так что завтрак в «Елках» подходит
Сабина возится с ботинками, когда я вхожу в квартиру ее бабушки и дедушки. Не снимая пальто, помогаю ей с застежками, пока Нина Балашова достает из шкафа маленькое розовое пальто.
– Вадим звонил, – сообщает она.
– Да?
– Он заедет вечером…
Напряжение, которое она создает своим голосом, практически витает в воздухе.
Плевать на него только Сабине. Она поглощена своими мыслями и что-то напевает под нос.
Теперь я хочу избежать разговора в десять раз сильнее и тут же решаю, что объясниться со своими родителями Балашов должен сам. Весть о том, что он нашелся, ударяет по мне коротким электрическим разрядом, и это подстегивает бежать отсюда поскорее.
Щебет дочери действует на меня успокаивающе. Я испытываю гигантское облегчение от того, что она не просится домой. Я не решила, как это будет. Как, черт возьми, объяснить ей, что дома, из которого она уехала неделю назад, больше не существует. Не просто стен, окон и комнат, а того мира, который его населял.
Меня скручивает знакомой болью, но она не такая мучительная, как два дня назад. Она притупилась, стала занозой, и у меня будто выросли когти, которыми я могу эту занозу достать.
Кроша вафли в своей тарелке, Саби воодушевленно сообщает:
– Я нарисую для тебя подарок. И для папочки. За то, что вы меня родили…
Поправив выбившуюся из-за ее уха кудряшку, говорю:
– Это твой день рождения. Подарки должны дарить мы.
– Но я хочу…
Я обещаю, что буду ждать подарка с нетерпением, но мысли о праздновании ее дня рождения вызывают изжогу.
После завтрака мы отправляемся в парк – погода вдруг порадовала солнечным днем.
К асфальту дорожек прилипли сорванные желтые листья. Сабина порывается собрать из них букет, я веду ее на газон, где выбор не такой затоптанный. Она забывает о листьях в тот момент, когда видит полупустую детскую площадку. Пока щеки дочери наливаются румянцем от скакания по площадке, я думаю о том, что, возможно, мы с Саби могли бы куда-нибудь поехать.
Например, в теплые края, как и советовала моя сестра. Неделя где-нибудь на другом конце планеты – отличный способ отсрочить переезд Сабины в новый дом.
Я возвращаю ее к Балашовым-старшим к обеду. И снова бегу, отказавшись присоединиться. Саби вредничает совсем немного, и то потому, что теперь ее дневной сон проходит с капризами и борьбой за свободу, но я еще не готова от него отказаться.
– Я позвоню в три, – обещаю свекрови.
Сын очень на нее
Ее губы то и дело поджимаются, будто с них вот-вот готов сорваться неудобный вопрос. В конечном итоге свекровь решает ничего не говорить, позволяя мне беспрепятственно выскользнуть за дверь.
В мои планы входит посещение какого-нибудь хозяйственного магазина, ведь в новом доме у меня появилась банальная потребность в швабре. Мне приходится изменить свои планы, потому что во время пути поступает звонок от Ильдара.
Парень сообщает о том, что в «Елках» только что был курьер. И что он принес цветы.
Глава 10
«У меня не слишком заезженный выбор цветов?» – гласит очередная записка.
Подняв от нее глаза, я бросаю взгляд на розовые розы в корзине. На этот раз она ощутимо меньшего размера, но достаточно большая, чтобы производить впечатление.
Заезженный?
Я бы так не сказала.
Возвращаю записку в конверт и, пока делаю это, решаю: стоит ли от нее избавиться? Смять и выбросить. Самое простое и верное решение, я просто не в состоянии тратить моральные силы на каких-либо мужчин, помимо Балашова. Тем более на таких наглецов, как Денис Алиев.
Корзина благоухает с пассажирского сиденья, когда я покидаю «Елки». Мне пришлось забрать ее с собой в салон, чтобы оставить в багажнике место для покупок. Швабра, ведро, набор бытовой химии и неожиданно набор посуды на шесть персон. Его присутствие в моем багажнике – жирное напоминание о том, что до встречи с Балашовым два дня назад я в действительности не была уверена в своем переезде. Я тормозила его, все нужные покупки откладывала на потом. Думала, что, возможно, мой муж как-то решит нашу проблему. Сможет сделать это – заставить меня перешагнуть и забыть. Мне невыносимо в этом признаваться, но это так.
Я драю квартиру весь день. Здесь никто до меня не жил, но мне нужно чем-то себя занять, и война с пылью самое то. С пылью и тем беспорядком, который я успела создать за прошедшую неделю.
Звонок от сестры застает меня в ванной, где я стягиваю с себя промокшую от пота майку и леггинсы.
– Что происходит? – спрашивает она в лоб.
– О чем ты?
Кира оставляет место для небольшой паузы, за которой я чувствую звон подозрений.
– Где вы все? – интересуется она. – Я заехала в гости, и мне никто не открыл.
Информация о том, что мой теперь уже бывший дом пустует, дергает за болезненную струну внутри.
– Может, пора научиться предупреждать о визитах?
– Не знала, что мои визиты тебя раздражают.
– Не выворачивай, – прошу я ее.
– Так что происходит? Мама сказала, что Сабина у Балашовых-старших живет. И ты трубку не берешь…
Сглотнув слюну, я готовлюсь к тому, чтобы ответить на ее вопросы.
Наполненный паром включенного душа воздух становится для меня слишком густым, тяжелым и вязким.