Под крыльями высших существ
Шрифт:
– А чего не в губки? – саркастически спросил я нарочито смешливым голосом. – А чего не с язычком? А? Раз уж распоясалась, так чего мелочиться? Юбку, вон, даже застегнуть не хочешь.
– Ха! И это я ещё пошлой зовусь? – смеясь, спросила Света. – Хочешь осилить мои губы, значит? А пупок не развяжется?
– Развяжется, – ответил я. – Поэтому подставляй щёчку. Подставляй, подставляй, чего смотришь на меня так?
– Да просто… – Света захихикала и лучезарно заулыбалась. – Просто это всё так романтично…
Всё-таки поцеловал я дракона, впервые в жизни. А что ж поделать? Раз уж дал слово, значит надо держать.
Хотя
Глава 9. Радость возвращения, или встреча с вечным карателем
С мечтой когда-то увидеть Свету в её человеческом обличии я прожил целых полгода, насыщенных упорными тренировками. Владение энергией неплохо мне давалось, к концу обучения многие вещи мною уже были доведены до автоматизма. Самое главное – меня научили защищаться от Анугиразуса. И пусть тот мой уровень даже средним назвать было трудно, что-то из себя я да представлял.
У уважаемого читателя может возникнуть логичный вопрос – каким образом можно столь быстро обучить несведущего тому, чему высшие существа учатся миллионы лет? Ответ прост – я, как человек, и не претендую на ту мощь, которую имеют высшие существа, которые, живи в нашем мире-измерении, могли бы, наверное, раскалывать целые планеты, найдись для них достаточно энергии. Я-то небольшую легковую машину с превеликим трудом подниму на несколько сантиметров, о каких планетах вообще может идти речь? Меня учили основам, фундаменту, на котором я смогу построить гораздо более высокое умение.
Определённым манипуляциям с уязвимыми органами незащищённого врага меня тоже научили. Например, я мог нарушить человеку сердечный ритм, воздействуя на его электрическое поле и вызывая фибрилляцию. А ещё мог ослепить и оглушить с помощью воздействия на нервы. Мог и самое простое – надавить на зубной нерв. Однако мне не один раз говорили, что такие методы использовать можно только в крайнем случае, ибо навредить всякий горазд, а излечить, если вдруг ошибся, уже может отнюдь не каждый.
Проделать эти манипуляции – тоже отнюдь не пальцами щёлкнуть. Сам подход, умение сделать правильный запрос и обойти ловушки чужого разума – всё это нужно учитывать. Я не мог просто идти, например, по полю брани и, отклоняя пули и снаряды (кстати, та ещё задачка), останавливать каждому встреченному врагу сердце или лишать возможности видеть, чтобы взять в плен. Мало того, что за каждое действие нужно платить энергией, так ещё и объёма моего пусть и заметно расширившегося разума просто не хватит, чтобы делать всё и сразу, не моргнув глазом. И даже с помощью СЕКАЧа такое могущество мне недоступно.
Кстати, о нём, о СЕКАЧе. Он, что примечательно и одновременно странно, вполне положительно отнёсся к тому, что я сблизился со Светой. Говорил о том, что наша эмоциональная связь позволяет мне лучше учиться, что повышается моя работоспособность и, что немаловажно, увеличиваются шансы защититься от влияния Анугиразуса. Меня удивляло наличие у имитации интеллекта такого явления, как «отношение» и «настроение», но чисто по-человечески я понимал его.
Однако частенько имитация интеллекта советовал мне совершать различные действия, когда я проводил время со Светой. Прикоснуться к её железной
«СЕКАЧ, зачем всё это? Почему ты мне постоянно советуешь что-то сделать со Светой? Тебе-то с того какая польза?»
СЕКАЧ ответил вроде и прямо, но я всё равно почувствовал странную, увиливающую интонацию в его роботизированном голосе:
«В мою конструкцию входит семейно-романтический модуль – СРМ-1-О. Он призван улучшать взаимодействие между людьми противоположного друг другу пола для ускорения формирования оптимальных семейных пар и повышения успешности романтических отношений и взаимодействий».
«Дожили, блин. Имитация интеллекта теперь будет говорить парню, какие цветы приносить девушке на свидание и на какой спектакль в театре им лучше пойти, верно? А девушке, наверное, будет подсказывать лучшие духи и самое красивое платье?»
«Если всё предельно упрощать, то да. Однако романтические и семейные отношения не ограничиваются цветами и платьями. Будут учитываться и психологические аспекты, включая привычки, образование и увлечения».
«Всё равно это что-то странное. Люди должны сходиться сами, а не по повелению железки в голове».
«Учёные работают над этим. В конце концов, модуль этот исключительно опытный, о чём говорит буква «О» в названии».
Что ж, объяснение мне показалось тогда вполне убедительным, и я даже попробовал почаще следовать советам мозгового помощника. В некоторой степени мне даже льстило, что Свете по нраву мои знаки внимания. Всё шло хорошо до момента, пока СЕКАЧ не предложил мне однажды поцеловать её прямо в губы. Глупо улыбаясь и смотря Свете в глаза, я гневно одёрнул СЕКАЧа:
«Окстись, железка. Ишь чего удумал! Гадина ты. Знал я, что верить тебе нельзя».
«Извините, товарищ Чудов. Похоже, что модуль дал определённый сбой».
«Юлишь, железка? Это хорошо, значит, у тебя есть совесть. Довольно испытаний, хватит с меня романтики».
На том и порешили. Вот когда Света станет человеком, вот тогда и будет место для всех тех телодвижений и той самой романтики.
Вечером субботы второго месяца моего пребывания в мире снов я с превеликим интересом, как и всегда, слушал сводку Министерства Обороны. Свете было не особо интересно – она женщина несведущая, для неё сводки мало что говорят. Бессмертным голосом той войны являлся горячо любимый народом диктор Василий Николаевич Чернов. Обладая высоким ораторским мастерством, он приковывал внимание миллиардов людей к телеэкранам и доводил до народа положение дел на фронтах. Среди множества данных мне запомнилось следующее:
– Слаженными действиями бойцов Восемнадцатой Гвардейской дивизии имени Александра Васильевича Суворова под командованием Гвардии полковника Спицына на планете Полевая-восемь была полностью уничтожена элитная десантная дивизия вооружённых сил КЧС «Чёрный дракон». Потери противника в течение недели составили восемь тысяч двести сорок один солдат убитыми, сто двадцать два вражеских солдата пленены…
– Слушай, Свет, – обратился я к драконице, – а ведь дракон ещё со времён Земли – существо межнациональное.