Под маской, или Сила женщины
Шрифт:
— Ни единого. Наши дела в ее глазах не стоят ни одного сантима. Я сама подумала, что ей будет интересно узнать, кто мы и что, поэтому рассказала про папину внезапную смерть, про дядю Джона, про тебя и Неда. Но на середине рассказа она заметила, спокойно, как всегда: «Ты слишком вдаешься в семейные дела, дорогая. Негоже так свободно их обсуждать с чужими. Давай поменяем тему».
— И о чем ты говорила, Белла, когда она тебя прервала?
— О тебе.
— Ну, неудивительно, что ей сделалось скучно.
— Ее утомила моя болтовня, она половину пропускала мимо ушей.
— С чего ты это взяла?
— Разглядела у нее на лице. А тебе понравилось ее пение, Джеральд?
— Да. Она разозлилась, когда я зааплодировал?
— Сперва я заметила у нее на лице удивление, потом вроде как гордость, а потом она резко захлопнула пианино, хотя я и умоляла спеть еще. Правда ведь Джин — милое имя?
— Да, ничего. А почему ты не называешь ее мисс Мюир?
— Она меня сама попросила. Фамилию свою ненавидит, ей хочется, чтобы я наедине звала ее Джин. Я придумала про нее такую романтическую историю! Когда-нибудь обязательно ей расскажу, потому что мне кажется, у нее какие-то любовные невзгоды.
— Не забивай себе голову ерундой, лучше послушай совета нашей воспитанной мисс Мюир и не лезь в дела других людей. Попроси ее спеть сегодня вечером, меня это развлекает.
— Боюсь, она не спустится к ужину. Мы договорились почитать и поработать у меня в будуаре — теперь он будет нашей комнатой для занятий. Мама останется у себя, так что вы с Люсией получите гостиную в полное распоряжение.
— Вот уж спасибо. А чем будет заниматься Нед?
— Сказал — пойдет развлекать маман. Нед такой милый! Жаль, что ты совсем не шевелишься, чтобы выхлопотать ему место на военной службе. Ему не терпится получить хоть какое-то занятие, но он у нас гордый и не будет просить снова, после того как ты столько тянул и отказывался от помощи дядюшки.
— Скоро я все сделаю, не подгоняй меня, дитя. Пока ему и так неплохо: живет тут с нами тихой жизнью.
— Ты постоянно так говоришь, но сам же знаешь, что он мучается, что ему тягостно от тебя зависеть. Нам-то с мамой это не мешает, но он мужчина, с ним все иначе. Говорит, что скоро возьмет дело в свои руки, и тогда ты еще пожалеешь, что так тянул.
— Мисс Мюир выглянула в окно. Ступай побегай, а то она станет тебя бранить.
— Не станет. Я ее ни капельки не боюсь, она такая милая и славная. Мне она уже очень полюбилась. А ты загоришь почище Неда, если будешь лежать здесь на солнце. Кстати, мисс Мюир, как и я, считает, что он тебя привлекательнее.
— Восхищаюсь ее вкусом и полностью с ней согласен.
— Она говорит, у него вид мужественный, а это в мужчине притягательнее, чем правильность черт. Как же она красиво выражает свои мысли! Ну, я побежала.
И Белла упорхнула прочь, напевая одну из дивных мелодий, спетых мисс Мюир.
«Энергичность в мужчине притягательнее, чем красота. Она права, но как стать энергичным, если решительно не на что тратить свою энергию?» — размышлял Ковентри, надвинув шляпу на глаза.
Через несколько секунд он услышал шелест женского платья.
— Джеральд, сюда, скорее! — раздался голос Беллы с садовой скамейки, где она сидела рядом с гувернанткой. Та закрыла лицо рукой, как будто от боли.
Собравшись с силами, Ковентри медленно повиновался, причем невольно ускорил шаги, услышав слова мисс Мюир:
— Не зови его, Белла. Он-то чем поможет? — И ударение на «он» было очень многозначительным.
— Что там, Белла? — спросил он с видом куда менее сонным, чем обычно.
— Ты напугал мисс Мюир, и она подвернула лодыжку. Ну же, помоги ей вернуться в дом, потому что ей очень больно, и не лежи там больше, как змея в траве, ты людей пугаешь, — сердито обратилась к нему сестра.
— Прошу прощения. Вы позволите? — И Ковентри предложил ей согнутую руку.
Мисс Мюир бросила взгляд, вызвавший у него сильнейшую досаду, и холодно ответила:
— Это лишнее, мне подойдет и рука мисс Беллы.
— Позвольте в этом усомниться. — После чего решительным жестом, не допускающим никакого сопротивления, Ковентри продел ее руку в свою и повел к дому. Она беззвучно покорилась, сказала, что боль скоро утихнет, а когда ее уложили на кушетку в комнате Беллы, отослала его прочь, отрывисто поблагодарив. Он считал, что заслуживает большей признательности за столь непомерные усилия, однако отправился к Люсии, которая всегда радовалась при его появлении.
До чая мисс Мюир он больше не видел; здесь, в сельской глуши, они ужинали рано и никого не принимали. К ужину гувернантка, извинившись, не пришла, появилась лишь вечером, несколько бледнее обычного, слегка хромая. Но был сэр Джон, он разговаривал с племянником, и они едва обратили внимание на мисс Мюир, кивнув так, как джентльмены кивают гувернантке. Она медленно прошла на свое место за вазой, после чего Ковентри обратился к брату:
— Отнеси ей скамеечку под ноги и спроси, как она себя чувствует, Нед. — После этого он счел необходимым объяснить причину такой обходительности дяде и сказал, что травму она получила из-за него.
— Да-да. Я все понимаю. Довольно симпатичная юная особа. Не красавица, но образованная, воспитанная, а это для человека ее положения даже важнее.
— Не хотите ли чаю, сэр Джон? — прозвучал тихий голос у самого его локтя: там стояла мисс Мюир с чашками для джентльменов.
— Благодарю вас, — откликнулся сэр Джон, от всей души надеясь, что она его не расслышала.
Взяв свою чашку, Ковентри любезно произнес:
— Вы явно не из злопамятных, мисс Мюир, раз обслуживаете меня, хотя я и причинил вам такую боль.