Под маской, или Сила женщины
Шрифт:
— Друг мой, прояви благоразумие. Это решительно невозможно. Мисс Мюир тоже это понимает, она пришла со мной поговорить, спросить, как лучше исправить это недоразумение, не причиняя беспокойства матушке. Я ездил в город заниматься твоими делами, так что скоро ты покинешь этот дом.
— А я не желаю уезжать. Еще месяц назад рвался отсюда всем сердцем. А теперь мне ничего от тебя не нужно. — И Эдвард с мрачным видом отвернулся от брата.
— Глупость какая! Нед, ты должен уехать! Все договоренности достигнуты, теперь от них не откажешься. А тебе нужна смена обстановки, тогда ты станешь мужчиной. Мы, разумеется, будем по тебе скучать, но на новом месте ты лучше узнаешь
— Так ты уедешь, Джин? — спросил Эдвард, будто не замечая брата: он склонился к девушке, которая все плакала, спрятав лицо в ладонях. Она промолчала, Джеральд ответил за нее:
— Зачем ей уезжать, если тебя здесь не будет?
— Ты собираешься остаться? — нетерпеливо поинтересовался влюбленный юноша.
— Я бы хотела, но… — Голос ее сорвался, она подняла глаза. Взгляд ее перебежал с одного лица на другое, а потом она решительно добавила: — Да, я должна уехать, оставаться безрассудно, даже после вашего отъезда.
Ни тот, ни другой молодой человек не смог бы объяснить, почему этот торопливый взгляд произвел на него столь сильное впечатление, но в каждом проснулось непреодолимое желание выступить против другого. Эдварду вдруг показалось, что брат его тоже влюблен в мисс Мюир, потому-то он и хочет их разлучить. У Джеральда возникла смутная мысль, что гувернантка не хочет оставаться именно из-за него, и он решил продемонстрировать ей полную свою безобидность. Обоих обуревала злость, но проявилась она по-разному: у одного — в вспышке ярости, у другого — в иронической издевке.
— Джин, ты совершенно права, тебе здесь не место! Прежде чем я отсюда уеду, я должен подыскать тебе более безопасное пристанище, — многозначительно произнес Нед.
— Лично мне представляется, что этот дом будет самым что ни на есть безопасным пристанищем после устранения главной опасности — тебя, — начал Ковентри, подчеркивая серьезность своих слов улыбкой невозмутимого превосходства.
— А лично мне кажется, что здесь останется человек куда опаснее, чем я, и бедная Люсия может это подтвердить.
— Поаккуратнее в выражениях, Нед, не то мне придется тебе напомнить, что хозяин здесь я. Очень тебя прошу не поминать имя Люсии по ходу этого малоприятного разговора.
— Да, ты здесь хозяин, но ты не хозяин мне, равно как и моим поступкам, и не жди от меня послушания и уважения, ибо испытывать его к тебе затруднительно. Джин, я просил тебя уехать со мной тайно, теперь же прошу открыто разделить мою судьбу. Прошу в присутствии брата и не отступлюсь, пока ты не дашь ответ.
Он порывисто схватил ее за руку, бросив на Ковентри уничижительный взгляд — тот продолжал улыбаться, будто глядя на заигравшегося мальчугана, впрочем, глаза его постепенно загорались огнем, а на недвижное лицо наползала гневная бледность — та, что страшнее любых вспышек. Мисс Мюир, судя по виду, испугалась, она отшатнулась от пылкого влюбленного юноши и бросила на Джеральда умоляющий взгляд — казалось, она хочет просить его защиты, но не решается.
— Отвечай же! — вскричал Эдвард в отчаянии. — Не смотри на него, скажи мне откровенно, скажи сама, Джин: ты меня любишь?
— Я вам один раз уже это сказала, зачем вы меня мучаете, заставляя еще раз давать суровый ответ? — произнесла она жалобно, еще дальше отпрянув от его простертых рук и будто бы взывая к его брату.
— Ты написала несколько строк, но я не могу этим удовлетвориться. Я требую, чтобы ты дала мне ответ: я видел любовь в твоих глазах, слышал в голосе, я знаю, что она таится в твоем сердце. Ты просто боишься это признать — но прочь колебания,
Она решительно отвела руку подальше, сделала шаг к Ковентри и сказала медленно, отчетливо, хотя губы ее дрожали и, очевидно, она боялась того, какой эффект возымеют ее слова:
— Да, заговорю и открою всю правду. Вы видели любовь у меня на лице, есть она и у меня в сердце, и я признаю это, не колеблясь, хотя вырывать у меня эти слова силой и жестоко. Любовь у меня в сердце есть, но не к вам. Вы довольны?
Нед бросил на мисс Мюир взгляд, полный отчаяния, и с мольбой вновь протянул к ней руку. Она же, видимо, испугалась, что он ее ударит, потому что, тихо вскрикнув, прижалась к Джеральду. Это движение, страх на лице, оберегающий жест, который невольно сделал Ковентри, — все это довело Эдварда, и так уже истерзанного противоречивыми чувствами, до полного исступления. Ослепленный гневом, он схватил большой нож для обрезания веток, который оставил садовник, и нанес бы брату смертоносный удар, если бы тот не защитился локтем. За промахом последовала бы и вторая попытка, вот только мисс Мюир с неожиданной отвагой и силой выхватила у Эдварда нож и швырнула в пруд. Ковентри осел на скамью — из глубокой раны на предплечье струилась кровь, причем обильно: явно была задета артерия. Эдвард застыл в ужасе — после удара ярость его утихла, его захлестнули угрызения совести и стыд. Джеральд посмотрел на брата и произнес с бледной улыбкой, но без тени упрека или гнева:
— Ничего страшного, Нед. Прости и забудь. Помоги мне дойти до дома и не устраивай переполоха. Рана, полагаю, несерьезная.
Впрочем, губы его побелели, он явно обессилел. Эдвард подбежал поддержать брата, а мисс Мюир, в миг позабыв все свои страхи, продемонстрировала недюжинную сноровку и отвагу.
— Живо! Уложите его. Дайте мне свой платок, а сами принесите воды, — скомандовала она сдержанно, но выразительно.
Бедный Нед повиновался и лишь наблюдал за ней в обморочном исступлении, она же плотно обвязала руку Ковентри платком, подсунула под него рукоять наездницкого хлыста, который был у Джеральда при себе, и потом накрепко перетянула рассеченную артерию, остановив кровотечение.
— Насколько мне известно, доктор Скотт сейчас у вашей матери. Ступайте приведите его. — Таков был следующий приказ, и Эдвард помчался его выполнять, в готовности совершить что угодно, только бы избавиться от охватившего его ужаса.
Он пропал на несколько минут, и в ожидании Ковентри смотрел на девушку, которая, стоя рядом с ним на коленях, одной рукой обтирала ему лицо, а другой крепко держала повязку, чтобы та не сдвигалась. Мисс Мюир была бледна, но не теряла собранности и самообладания, и смотревшие на него глаза сияли до странности ярко. Один раз, поймав его взгляд, исполненный изумления и признательности, она умиротворяюще улыбнулась, сразу похорошев от этой улыбки, и произнесла ласково и мило, как не говорила с ним еще никогда:
— Тихо, тихо. Опасности никакой. Я останусь здесь, пока не подоспеет помощь.
Помощь подоспела быстро, первые слова врача звучали так:
— Кто наложил жгут?
— Она, — пробормотал Ковентри.
— Можете ее поблагодарить: она спасла вам жизнь. Да уж! Мастерская работа! — похвалил пожилой врач, глядя на девушку со смесью восхищения и любопытства.
— Сейчас не до того. Пожалуйста, займитесь раной, а я принесу бинты, соли и вино.
Мисс Мюир тут же умчалась прочь, причем с таким проворством, что звать или нагонять казалось бессмысленно. За время ее отсутствия покаявшийся Нед поведал, что к чему, а доктор осмотрел рану.