Под мириадами угасающих звёзд
Шрифт:
— Похвально, Ибито. Ты заслужил право отправиться с нами в Урук, — сказала она, держа в руках сферу. — Воспоминания Геродота, — её голос дрожал от благоговения. — Он был у Врат и видел Урук! Всё видавший! И теперь его знания принадлежат мне! — ведьма направила Исток в сферу, а затем посмотрела на Филана с разъяренным блеском в глазах. — Где она?
— В чем дело? — Локи подошел ближе, удивленный её яростью. Он никогда не видел ведьму настолько эмоциональной.
— Это фальшивка! — прорычала она. — Где настоящая? Где мемолибра, Филан?
— Не понимаю, о чем ты? — кидемон ухмыльнулся, в его голосе звучала издевка. — Тебе
— Скажи, где она?! — ведьма взорвалась гневом. Она ударила его Истоком, погружая свои иглы глубже, разрывая его изнутри. Локи уловил в её голосах нотки страха. — Отвечай!
Филан закрыл глаза. Боль ушла, и он перестал слышать её слова. Мрачные стены хранилища больше не давили на него. Он лежал на мягкой, шелковистой траве, глядя на чистое, бескрайнее небо, где медленно плыли редкие облака, освещённые золотистыми лучами солнца. Лёгкий ветерок шевелил листья деревьев вокруг, создавая мелодичный шелест, успокаивающий его измученную душу. Вдруг он увидел Тиалиду. Её теплая улыбка согревала его сердце, наполняя его радостью и покоем. Волосы возлюбленной развевались на ветру, блестя в солнечном свете, словно золотые нити. Она протянула ему руку, её пальцы были нежными и ласковыми на ощупь.
"Пойдем, Филан! Пойдем домой!" — её голос звучал как сладкая мелодия, которую он давно не слышал. Голубые глаза излучали доброту и любовь, и в её взгляде он читал безмолвное обещание счастья и покоя. Филан почувствовал, как вся тяжесть и усталость соскальзывают с него, оставляя только ощущение лёгкости и свободы.
— Отвечай, иначе я заставлю тебя умолять о смерти! — ведьма визжала, её голос звучал, словно раскалённый металл, врезаясь в сознание. Однако Филан уже не слышал её. Последний вздох покинул его тело, и мир вокруг него медленно угасал. Его глаза, некогда живые и полные боли, остекленели, и по лицу пробежала тень последнего спокойствия.
Осознав, что он мертв, ведьма завыла ещё сильнее. Гнев и отчаяние смешались в её душе, разрывая её изнутри. Её крики эхом отдавались от каменных стен зала, словно голоса сотен тысяч призраков. Её глаза сверкнули, и, подняв руку, она сосредоточила всю свою ярость в одном мощном зове к Истоку. Вокруг неё вспыхнули языки пламени, которые быстро окутали тело Филана.
С грохотом, который заглушил все звуки вокруг, его тело мгновенно испепелилось, превращаясь в горстку пепла. Пламя было таким ярким и сильным, что каменные плиты пола начали трескаться и плавиться под его жаром. Дым заволок помещение, заполнив его запахом гари и серы. В угасающем свете пламени лицо ведьмы исказилось от ненависти и безумия, её дыхание было прерывистым и тяжелым, как у загнанного зверя. Взглянув на пепел, она поняла, что её ярость была напрасной, и это только усилило её страдания.
— Что-то пошло не по плану? — Локи спросил с сарказмом, получив в ответ гневный взгляд колдуньи.
— Клио! — вскрикнул Ибито. — Он смогла сбежать! Наверняка он отдал мемолибру ей!
— Нужно схватить её! — закричала колдунья, бросив взгляд на Локи.
— Хумвава! — позвал Локи, выдержав её прожигающий взгляд.
Из толпы, стоявшей у входа, вышел воин в черной демонической броне. Воин преклонил колено перед Локи, склонив голову в знак уважения и подчинения.
— Передаю тебе в командование “Разрушитель”
— Найди сбежавшую кидемону и верни нам мемолибру, — приказал Повелитель Теней.
Хумвава поднялся, его броня издавала тихий металлический скрежет, и повернулся к Ибито, который теперь выглядел не таким уверенным, как раньше.
— Пойдем, — произнес Хумвава, его голос был глухим и грозным. Он развернулся на каблуках, его движения были чёткими и отточенными, как у боевой машины. Шаги его тяжелых сапог отдавались глухим эхом по каменному полу, когда он направился к выходу. Ибито, чувствуя на себе взгляды Старших, поклонился им с уважением и поспешил последовать за воином. Его сердце билось как молот, но он старался сохранять спокойствие, понимая важность предстоящей миссии.
Локи, наблюдая за их уходом, тяжело вздохнул. Его ледяные глаза вновь обратились к залу, где царила напряжённая тишина.
— Нужно заканчивать здесь, — сказал он, его голос был твёрдым и решительным. Он бросил взгляд на своих подчинённых, ожидая немедленного исполнения его приказа. — Погрузите Ключ на мой флагман, — приказал он. Слуги тут же бросились выполнять распоряжение.
Локи вновь посмотрел на ведьму. В её глазах пылала ярость, но руки на мгновение задрожали, выдавая скрытую слабость. Это не ускользнуло от его внимания. "Я видел твой страх, ведьма!" — подумал он и в сердцах улыбнулся.
Интерлюдия II
Абордаж закончился предсказуемо быстро. Даже генетически модифицированные наёмники не смогли устоять перед мощью валькирий, что вызвало у одной из них глубокое разочарование.
Лиоде никогда не нравились абордажные операции. В узких коридорах космических кораблей валькириям негде было развернуться и расправить крылья. В таких условиях их крылья были скорее обузой, чем преимуществом. Валькирии привыкли к открытому бою, воздушным атакам с высоты, быстрому маневрированию и уходу от удара. Здесь же, в замкнутых пространствах космического корабля, они чувствовали себя словно в ловушке. Открытые пространства были их стихией.
Но Хумвава, назначенный Повелителем Теней командир, был другого мнения. Жаждущий одобрения своего господина и стремящийся продвинуться по служебной лестнице, он рвался выполнить любой приказ как можно быстрее. Его амбиции порой затмевали здравый смысл, и он редко задумывался о своих подчинённых.
Лиоде так хотелось быть в первых рядах тех, кто покорял Тофос, но ей пришлось наблюдать за сражением с орбиты планеты. В итоге её вклад в общее дело ограничился лишь этим абордажем, схваткой с двумя наёмниками и парой смельчаков из их экипажа. О таком не похвастаешься сёстрам за кружечкой медовухи.
Настроение испортило ещё и то, что несколько спасательных капсул всё-таки успели покинуть корабль, и в одной из них находилась их цель — некая Клио, дочь Теламона. Эта Младшая сумела ускользнуть от грозной сестры Тейхрир, что привело последнюю в ярость. В приступе гнева она опустошила половину бочки медовухи, проклиная неудачу. Даже зайдя на мостик она продолжала ворчать под нос и принесла Лиоде кубок медовухи.
— Какие новости? — Тейхрир кивнула на Хумваву, который беседовал с капитаном "Разрушителя".