Под несчастливой звездой
Шрифт:
К счастью, ему так и не довелось узнать, кто это. Небо на востоке стало алеть, показались первые отблески приближающейся зари.
Напряжение постепенно спадало, юноша отложил посох и вновь взялся за весло, продвигаясь вперед осторожными гребками. Впереди показался храм Баст. «Почти на месте», — с облегчением подумал он.
Когда грести стало невозможно, Александр выбрался из лодки, ноги по икры ушли в мягкую, пропитанную влагой землю. Ухватившись за нос своего ковчега, он потащил его ближе к зарослям, где собирался нарубить свежих кустов. Старая маскировка быстро засыхала под жарким солнцем. Раздвигая спиной кустарник, юноша вдруг услышал громкий то ли кашель,
Он напряг мышцы, готовясь отскочить в сторону. Если зверь не убьет его первым же прыжком, появится куцый шанс уцелеть.
Видимо придя к какому-то решению, большая кошка сделала несколько шагов в сторону и, припав к воде, стала неторопливо лакать.
Александр очень медленно присел и стал двигаться к оружию. Львица аппетитно облизала морду и, не глядя на человека, скрылась в зарослях. Юноша тяжело плюхнулся на мокрую землю и вытер обильно выступивший пот.
Страшная смерть вновь прошла мимо, лишь опалив своим дыханием. Одно дело погибнуть в схватке, прихватив с собой пару, тройку врагов, другое — закончить жизнь в желудке такой вот киски. Хорошо еще, что на долгое переживание не оставалось времени. Александр перевернул лодку вверх дном и закидал ветками, которые нарубил шагах в двадцати вниз по каналу. Только убедившись, что замаскированная посудина сразу не бросается в глаза, он перелез через ограду и прокрался в заброшенный храм, не на минуту не забывая об осторожности.
А в тайнике на него напал жор. Плюнув на все расчеты, юноша за один присест слопал черствые лепешки из муки грубого помола, заедая их ядреным чесноком и запивая чистой водой. Уничтожив внеплановые продукты, Алекс взялся за посох. Проще всего его сломать или порубить на щепки для растопки. Но у него имелись определенные планы на использование этой деревяшки, которую лучше сохранить в целости.
Парень долго вертел его так и сяк, тщетно стараясь рассмотреть щель. Несколько раз ему казалось, что еще немного, и посох второго пророка откроет ему свои тайны. Но секрет упорно не давался в руки, пока Александр не почувствовал, как один из вырезанных иероглифов немного погружается внутрь, словно кнопка. Нажав на него пальцем, он с трудом снял верхнюю часть посоха с головой гада. Открылся тайник. Цилиндрическая полость оказалась наглухо закупорена свернутым в трубку пергаментом. Для того чтобы извлечь его оттуда, пришлось сильно повозиться. Пальцы никак не могли ухватить краешек кожи, а нож туда не пролезал. После долгих ругательств, парню все же удалось выцарапать краешек пергамента. Матерясь, ломая ногти, он вытащил ценный документ и в изнеможении присосался к кувшину с водой.
Развернув полоску мягкой, хорошо выделанной кожи, Алекс увидел цепочки значков, не имеющих ничего общего с келлуанскими иероглифами, а внизу алела прямоугольная печать со странным значком, напоминающим натянутый лук.
Хорошо помня, что в тайнике должно быть два документа, юноша потряс посох, и ему на ладонь выскользнул свиток папируса.
— Одно дело сделано, — удовлетворенно проговорил Александр.
Рынок только-только
Носильщики опустили Сетиера на землю возле пандуса, ведущего к главному входу. Отвергая их помощь, жрец по-молодому резко встал с кресла, разгладил чуть смятую рубаху и поправил широкую золотую цепь в виде переплетенных змеиных тел. Взяв из рук помощника посох, первый пророк изволил обратить внимание на сторожей.
— Мудрейший! — Гебджедеф низко поклонился, коснувшись пальцами земли у его ног.
— Зачем ты меня ждал? — вздернул подбородок жрец.
Начальник стражников мялся, явно не зная, как начать.
— Говори, я слушаю, — с надменной благожелательностью подбодрил его первый пророк.
— Кажется, ночью в храме кто-то был, — промямлил сторож, втягивая голову в плечи.
Сетиер встрепенулся.
— Что значит «кажется, кто-то»? — его голос не предвещал ничего хорошего.
Второй страж рухнул ниц и ткнулся тупой физиономией в песок.
— На меня напали, мудрейший!
— Где?
— В храме, господин.
— Сокровищница!? — охнул первый пророк, предчувствуя недоброе.
— Двери не открывали, мудрейший, — торопливо доложил Гебджедеф. — Замок на месте.
Немного успокоившись, Сетиер вновь принял величественный вид.
— Кто на тебя напал, и сколько их было?
— Не знаю, господин, — продолжал ковырять носом землю страж.
Жрец даже растерялся.
— Как это?
— Меня ударили по голове, мудрейший, — только сейчас мужчина осмелился поднять глаза. — Вот тут шишка…
Он стал искать что-то в грязных волосах.
Первый пророк поморщился.
— Очень большая шишка, господин, — подтвердил командир слова подчиненного. — Только боги спасли его жизнь.
— Это потому, что я всегда ношу амулет великого Сета, — подтвердил сторож, показывая Сетиеру украшенный потертой эмалью бронзовый кружок с иероглифом. — А еще у меня есть талисман…
Не слушая его, жрец заторопился в храм.
Гебджедеф немного постоял, не зная, что делать, потом посеменил за первым пророком.
Рядовые жрецы, как всегда, все узнавали раньше начальства. Сбившись в белую стайку и возбужденно переговариваясь, они стояли возле дверей сокровищницы и, увидев Сетиера, тут же отошли в сторону, почтительно кланяясь.
— Огня! — резко скомандовал тот.
Откуда-то прибежал слуга с факелом. Первый пророк тщательно осмотрел толстую, оббитую медными полосами дверь. Потом массивный замок с фигурной прорезью. Сетиер снял с шеи один из многочисленных медальонов, повернул нужной стороной, взялся за ручку и, обернувшись, взглянул на замерших жрецов.
— Вам нечего делать?
Те сейчас же вспомнили о своих многотрудных обязанностях, а первый пророк, взяв из рук слуги факел, один вошел в сокровищницу.
Вернувшись, он, с облегчением заперев дверь и обратившись к по-прежнему стоявшему в коридоре слуге, велел позвать старшего из сторожей.
— Где этот придурок? — грубо спросил он у Гебджедефа.
— Там, мудрейший, — мужчина сделал неопределенный жест рукой.
— Приведи его на задний двор, — распорядился жрец.