Под прикрытием
Шрифт:
«Срежет мудрый садовник-осень
Головы моей желтый лист».
«Хм… Гкхм… Никто тебе ничего не «срежет», - невольно подумалось, - через два года, сам с великого бодуна повесишься…».
Интересно, какое время года на дворе будет? Нет, не помню…
Левее было зеркало и изображение нагих женщин с глазом посередине живота и строчками:
«Посмотрите: у женщин третий
Вылупляется
По её виду можно написать картину маслом: вот именно так крушатся кумиры и разбиваются идолы!
– Если честно, не знаю… Я не настолько знаток его творчества.
Мишка, несколько озадаченно поскрёб всей пятернёй затылок:
– Да, блин… Одним словом – «пролетарское искусство».
Рисунок 95. Здание кафе «Стойло Пегаса не сохранилось, но скорее всего это было бывшее кафе клоуна Бома в доме Гурьева, на углу Тверской с Малым Гнездниковским переулком.
Решительно возражаю:
– Во-первых: Сергей Есенин из самых настоящих кондово-лапотных крестьян - к пролетариату имеющих, самое апосредственное отношение… А во-вторых: дворянское искусство - было чем-то лучше? Тебе, Миша, Баркова прочитать?
– Ивана Семёновича? – смеётся, - …Нет, не надо.
– «Плюйся, ветер, охапками листьев…». Мдааа… Что-то «не зашло» сегодня! Может позже – на сытый желудок? Пойдёмте, что ли, столик поищем – мы же сегодня не стихи сюда читать пришли, а отмечать-праздновать.
Напротив двери была «эстрада» - играл небольшой румынский оркестр, если я ничего не напутал с национальной идентификацией - по вышиванкам музыкантов… Хотя, возможно - просто цыгане или какие другие неруси. В двоящемся в больших зеркалах свете, громоздились чуть ли друг на друге, столики. Публика по виду собралась разная – от фанатичных почитателей талантов поэтов-имажинистов, до барыг-нэпманов - вечером приведших сюда женщин, чтоб тряхнув перед ними мошной - ночером увести их куда-нибудь на койку и там трахнуть. Какие-то сомнительные девицы с подкрашенными дешевой помадой губами и, «товарищи» полувоенного и «получекистского» образца. Впрочем, попадались и откровенно криминальные элементы – насколько можно судить по их отмороженным рожам.
С помощью официантки нашли только что освободившийся столик прямо на проходе, недалеко от эстрады. Слева, рядом с нами стоял большой длинный стол - служащий своего рода барьером, за ним - два сдвинутых углом дивана. Это, как я понял – «ложа» поэтов-имажинистов. Здесь же и, они сами – все четверо… «Отцы-основатели», блин! Одного из них я узнал влёт – это был поэт Сергей
Слышу ругаются:
– …Я открывал «Ассоциацию» не для этих жуликов!
Тут же шепчу своим:
– Смотрите, ребята – Есенин!
– Где?
– Вот там – в левом углу, - повышаю голос, - да не пяльтесь вы на него так! Как будто с Урала, только что приехали. «Есенин, как Есенин» - узоров у него нет и, цветы на нём не растут…
А признаться, самому было очень интересно на него посмотреть!
– Да, как на него не пялится? – шепчет Миша, - ты посмотри, какие штиблеты!
– Дурак, – защищает Лиза, - это у него такой поэтический образ!
– Сама дура, как и твой Есенин! Смотри, какой у него пошлый белый шарф и цилиндр – вообще не идёт к его женским кудряшкам.
– Брэйк, – командую строго, - ну-ка оба по углам разбежались!
Вскоре подошла официантка с меню и записной книжкой.
– Что гражданам будет угодно?
– Заказывайте сами, - говорю своим, - мне всё равно. Только без крепких горячительных напитков.
– «Гражданам», угодно конкретно у вас гульнуть, - Мишка с Лизкой уткнулись в перечень блюд, - бутылочку вот этого лёгкого белого вина и…
– Мне минералки. «Боржом» в вашем заведении имеется, уважаемая?
– Ну, а как же? Имеется…
Меж тем, срач в углу с «основателями», разгорается ни на шутку.
– …Толя, - говорит Есенин Длинному, - из-за тебя все говорят, что имажинизмом заправляю не я - а твоя теща, которая тянет из «Стойла» деньги!
– Деньги из кафе тянут твои бесчисленные друзья, которых ты кормишь из его кассы!
Дальше, «Длинный» по списку начал перечислять - кто, сколько и на сколько, здесь колбасы съел или «чаю» выпил за есенинский счёт.
Всегда любил произносить тосты - тем более, если «по случаю»:
– Ну… За нашу удачу!
Со звоном «чокнулись» рюмками и выпили по первой. Кстати «боржом» - хотя и оказался тёплым, но довольно приятно пьётся. Вкус, вообще не такой, каким я помню - он был в «моё» время. Закусываем в полном молчании…
Прислушавшись к спору «отцов-основателей», Лиза спросила:
– О чём это они?
Пожимаю плечами:
– Думаю, как и все смертные - о деньгах…
Она брезгливо наморщила носик:
– Поэты о деньгах? Фи, как пошло! Прямо, мещанство какое…
Прожевав и проглотив котлету «по-киевски», рассудительно отвечаю:
– Видишь ли, моя слишком юная леди, в отличии от той фанерной лошади над входом - поэтам надобно что-то кушать-пить. Причём, вовсе не овёс с водичкой – с них они только «ржать» будут, а не…
– Иии-го-го! – вполне реалистично воспроизвёл конскую «мову» Мишка.
Строго посмотрев на него:
– Так… Этому столику больше не наливать!
Наморщив лоб и полузакрыв глаза, вспомнил кое-что из «реальной» истории: