Под прикрытием
Шрифт:
Подошли, познакомились. Тот «длинный» оказался поэтом Анатолием Мариенгофом, остальные двое - поэт Вадим Шершеневич, с плотной фигурой и сплюснутыми ушами боксера и известный художник-имажинист Георгий Якулов. Представляя последнего, Есенин просто восторгался взахлёб:
– …Талантливый, неимоверно! Вся театрально-художественная Москва его знает, говорят: «Были б декорации Якулова к пьесе, а уж сам успех обязательно будет».
Согласно киваю головой:
– Прошлой осенью, будучи в гостях у одного ОЧЕНЬ(!!!) обаятельного человека - тоже одного талантливого «художника»
– ХАХАХА!!!
Громче всех смеялся сам Якунин.
Сдвинули столики, подозвали официанток и, понеслась «звезда» по кочкам!
***
Как обычно при таких «мероприятиях», разговор бурно и сумбурно шёл ни об чём и, в то же время - обо всём сразу. Само собой – без «политики» никак, хорошо ещё футбол не так популярен!
Георгий Якулов пытался донести до новичков - делая особый акцент на самом старшем из них (то есть на мне), саму идею имажинизма:
«Делать вам больше не фиг, - думаю, - как всякой фигнёй заниматься».
– Да, - отвечаю с самым серьёзным видом, - краски и запахи связаны прочно - хотя никто не видит незримых тех вервий, которые их скрепляют.
Есенин рассказывал (думаю, уже не в первый раз) случай произошедший с ним во время европейского турне:
– Перед отъездом в Германию, зашли мы с Айседорой в «Шахерезаду». Сели за столик с большим абажуром, сделали заказ… Вдруг официант наполняя нам бокалы, тихо мне говорит: «Вот, господин Есенин, я флигель-адъютант свиты Его Императорского Величества – такой-то, а теперь наливаю Вам шампанское». А я ему: «Работай и меньше разговаривай, холуй!».
– ХАХАХА!!!
Бдительно слежу за своими: Лиза практически не пьёт – хотя Есенин собственной рукой ей не успевает подливать, а Миша пьёт наравне со взрослыми - но в отличии от них не пьянеет. Как-то ещё во времена нашего с ним знакомства, он признался - что «по молодости», как-то перебрал медицинского спирту:
Рисунок 96. Друзья, поэты-имажинисты (слева направо) А.Мариенгоф, С.Есенин, А.Кусиков, В.Шершеневич.
– Чуть не сдох тогда, да ещё мой «p`ere» - чуть не прибил, но с тех пор всё, что градусом ниже 96-ти - для меня как вода.
Да! Пришлось ребёнку «хлебнуть» – в том числе и буквально.
– Повезло тебе, значит – «крысиная» печень досталась.
Кстати, ещё «там» слышал про один такой - почти аналогичный случай: в семье хронических алкоголиков любящий дедушка специально вусмерть напоил младшего внука (лет двенадцати, если не изменяет память), а потом – когда тот был с «бодуна», устроил ему же хорошенькую взбучку. Из всех пяти отпрысков той семейки, этот единственный - вырос, стал человеком и дожил до весьма почтенных
Правда это или просто байка из так называемых «городских легенд» – не знаю, врать не буду.
Меня тоже, считая «кавалером» Лизы, пытались напоить - чтоб так сказать «нейтрализовать конкурента». САМ(!!!) Сергей Есенин наливал мне водки и спрашивал с явно не поэтической угрозой в голосе:
– Почему Вы не пьёте, Серафим? Может, Вам не нравится наша компания?
Все «отцы-основатели» замолчали и обернувшись уставились на меня - мол, что скажешь – без пяти минут терпила?
Зная буйный, задиристый и взбаломошный есенинский нрав – в открытую и, с гордостью называющего себя «хулиганом» - в серьёзности своего положения я не сомневался. И, стали появляться у меня крайне заманчивые идейки, типа:
«Всамделишному барону я уже морду бил – ничего оказывается сложного… А если и всенародно любимому поэту - попробовать в грызло заехать, да в роговой отсек зарядить? Интересно, войдёт ли этот случай в анналы истории и начертят ли моё имя на её скрижалях?».
Прикидываю варианты – сравнивая наши с ним возможности: телосложением мы с ни одинаковы, рост и вес - почти один и тот же. Однако, за мной молодость, жизненный опыт и хорошая физическая форма, а поэт-хулиган - изнемождён годами и водкой, развращён тупыми бабами и дезинформирован собственной безнаказанностью.
Я по-любасу начищу Есенину рыло!
Крайне соблазнительно было, конечно - как на духу каюсь… Однако, здраво решив, что слава Герострата мне не к чему, я сперва продекламировал самого Есенина:
« - Что же вы ругаетесь, дьяволы,
Или я не сын страны,
Или я за рюмку водки
Не закладывал штаны?».
Затем, вежливо ответил весьма польщённому собеседнику и его друганам:
– Мне очень нравится ваша замечательная компания! Но ещё в 1918 году, я дал клятву - до самой победы Мировой революции не употреблять спиртного… Так что, прошу меня извинить, друзья – ничего личного!
Моё заявление произвело такое ошеломляющее впечатление, что минут пять все потрясённо молчали и, даже румыны в вышиванках на эстраде - как будто услышав мои слова, скрипками заскулили что-то невыносимо грустное…
Больше на эту тему ни у кого вопросов не было, а Яков Блюмкин пожал мне руки и с великим пафосом произнёс, тряхнув козлино-троцкисткой бородкой:
– Я с тобой товарищ! Вот только сегодня последний раз напьюсь - а с завтрашнего дня…
– Тогда уж лучше с понедельника, Яша, - ржу не могу, - все серьёзные дела надо начинать с понедельника!
– Думаешь? Хорошо, я даю обет - с понедельника больше не пить.
Чуть под стол не уполз от угара – честное слово!
Чуть позже улучив момент, Есенин, подсев ко мне спросил:
– Извини, Серафим… Тут такое дело… Я вот не пойму: Лиза - твоя девушка?
Вдумчиво жую что-то из французской кухни, анализируя свои - возникшие при этом вопросе ощущения: