Под сенью Великого Леса
Шрифт:
— А что насчет Меличенты? Кто тогда она в нашем отряде самоубийц? — полюбопытствовал Мелвин.
— Поначалу я решил, что она — это обаяние. В этом словно заключаются ее особые чары, она сумела, лишь улыбнувшись, очаровать эгоистичного дракона, который раньше думал только о наживе. Но после того, как она полетела вместе с ним в Эйланис, несмотря на риски, я понял — не красота и не обаяние открыли в Чароите человечность и сострадание. Не за красивое лицо, каких на своем веку он видывал тысячи, Чароит отдал ей свое сердце. Меличента — это Доброта. Да, мы друг без друга ничего не стоим. Что за команда без силы или без ума?
— Вот только без Меличенты мы не справимся, — подытожила с грустью Джуди. — Для картинки нужны все пазлы.
— Дерк что-нибудь придумает, — пообещал Мелвин.
— Не придумает, — раздался голос сверху.
Джуди подняла голову и увидела сидящего на ветке Чароита. Его хвост нервно дергался из стороны в сторону, а по жилам пробегал, полыхая багряным светом, огонь. Он был встревожен и расстроен: а она-то обрадовалась, что наконец увидела улыбку на его лице.
— Давно ты здесь сидишь? — поинтересовался Лонси.
— Достаточно, чтобы услышать всю ту околесицу, которую ты нес, — усмехнулся дракон. — Знаете, как говорят земляне? На Дерка надейся, а сам не плошай. Вы плохо знаете королеву Кленира. Если она пожелает, Дерк ничего не сможет сделать, Меличенту заберут домой, и она выйдет замуж за этого треклятого Андриса.
— А ты что, хорошо знаешь Флорентину? — удивилась Джуди.
— Мой брат имел с ней кое-какие дела. Кленир, думаете, на пустом месте обогатился?
— Я думал, она ненавидит драконов, — хмыкнул Мелвин. — Слышали, как она о Чароите говорила?
— Не хочу даже знать, — устало ответил Чароит. — Она ненавидит всех, но умеет вынюхивать выгоду. А мой брат умеет убеждать, как никто другой. О да, я успел достаточно узнать Флорентину. Я надеялся, что больше никогда с ней не увижусь, но после встречи с Меличентой понимал: от судьбы не уйти. Единственное, чего я не ожидал, так это того, что наша встреча произойдет так скоро. Я думал, наши с Меличентой чувства успеют окрепнуть, что у нас есть время, чтобы все обсудить… Луны не пожелали быть к нам благосклонными.
— Ни одно существо не способно понять замысел лун, — постарался утешить его Афлек. — Даже Агилар не мог разгадать затеи судьбы.
— Только не говори, что сдался! — возмутилась Гахара. — Неужели ты ничего не можешь сделать?
— Ничего, если не хочу разрушить жизнь Меличенты, — горько отозвался Чароит. — Флорентина — мать моей любимой девушки, и что бы я ни сделал, это так или иначе разобьет Меличенте сердце.
— Но если ни мы, ни ты, ни даже Дерк не способны остановить уход Меличенты, — взволнованно проговорила Джуди, — то кто может?
— Только она сама. Но и этот путь будет болезненным. Меличента должна сделать выбор:
Избранные замолкли, в задумчивости разглядывая зеркальную гладь Льдистого Озера. Наконец Чароит спросил:
— Как думаете, этот Андрис… Она любит его? Хотя бы немного?
— Она даже на него не посмотрела ни разу, так что к черту он ей сдался, — заверила дракона Джуди. — Она любит тебя, Чароит, и не нужен ей никакой Андрис со всеми его Лесными Землями, будь он хоть сто раз принц.
— И это плохо, — вздохнул Чароит. — Я хочу, чтобы она была счастлива. А если ей придется выйти замуж за того, кого она не любит, она никогда не сможет стать счастливой.
— Поступи, как дракон, — предложила Гахара. — Укради ее, и дело с концом. Спрячешься в пещере, а всех назойливых рыцарей-спасителей будешь спроваживать шквальным огнем. Чем не выход?
— Она полюбила во мне человека, а не дракона, — возразил Чароит. — И потом, если я не дам ей выбора и лишу семьи, какой бы она ни была, думаете, она простит мне это?
— Нет, — хором ответили Джуди и Мелвин.
— И я стану для нее врагом — снова. Проклятье! А я думал, меня никогда не сможет загнать в угол женщина.
Они вновь замолкли, и даже красота Великого Леса, зеленого, залитого солнцем, спасенного от губительного мороза, не улучшала настроения. Полчаса назад Джуди была счастлива, смеялась и шутила, а сейчас ей стало так плохо, словно она только что повесила трубку после последнего разговора с матерью.
Чароит спросил:
— Лонси, а кто я? Знаю, что я не Избранный, но как ты думаешь, есть ли у меня роль во всей этой истории?
— Ты же вроде назвал это околесицей, — усмехнулся Лонси.
— Мне просто стало интересно.
Джуди вспомнила, как подозрения к Чароиту сплотили их на Земле, как его фотографии на телефоне Ванессы стали нитью, общей тайной, которая связала их с Афлеком. Она вспомнила, как он подарил им возможность понимать друг друга в любом мире, как незримо оберегал, даже когда они отвергали его, и как приходил на помощь всякий раз, когда был нужен. Шутками и ехидством он концентрировал их внимание на том, что нужно, не давал расслабиться. Вопрос, верить ли Чароиту, разводил и сводил их вновь, помогал после ссор разобраться в себе и в том, что они делали не так. Лонси, похоже, думал о том же, потому что ответил:
— Конечно, есть, и я не удивлюсь, если Оракулы предвидели и это тоже. Хоть это звучит парадоксально, без тебя мы бы давно разбежались по разным мирам, так и не придя на помощь Великому Лесу. Так что, мне кажется, я знаю ответ. Ты — наше Единство, Чароит, то, что так или иначе связывает всех нас.
Комментарий к Глава 14. Семь ключей к победе над злом
Эпиграф: http://www.picshare.ru/view/8232536/
Я очень долго мучила эту главу, а вчера села и за один вечер ее дописала. Притом под рукой не было компьютера, я наконец выбралась на природу, поэтому писать приходилось по старинке, ручкой в тетради. В рукописном варианте концовка главы (после разговора Чароита, Афлека и Джуди) вышла на 30 страниц. Я их даже не заметила. А вот когда конспекты пишешь, даже три странички — настоящая морока. И почему так?)