Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
И это было странно. Это пугало и настораживало.
Нет, не такое возвращение в свое царство мы планировали. Быть последней парой русалок - ну такое себе.
Ах, да, простите. Еще где-то оставался Бэй. Злой и страшно психованный Бэй.
А не его ли рук это дело? Но смысл в этом какой?
* * * * *
Я вообще не удивилась, когда нас с Мингом и Альбинкой вышвырнуло у Лукоморья вместо биостанции.
Просто-таки медом намазанная точка, непонятно, правда, почему.
– А могу ли я предположить,
– Приветствую всю честную компанию.
Крыски, которые незадолго до этого, по всей видимости, беседовали с баюном, прыснули в свои розовые кулачки. Однако Васька вскоре перестал веселиться и улыбаться, вновь привычно вынимая лорнет. Дотошно изучив нас с женихом сквозь стекло, баюн принял весьма странно-курьезный вид, несколько приосанившись.
– Скажи, Хвостик, как ты относишься к шведским семьям?
– задумчиво поинтересовался кот у незнакомой лично мне крысы, опуская лорнет.
– А что? Тебя тоже, как и всех в Лукоморье, на европейский север потянуло? Это какой-то новый тренд?
– поинтересовалась пятнистая крыска.
– Видимо, тренд, - кивнула головой другая крыса.
– Там сейчас столько вихревых воронок. Это явно не просто так.
– Модное туристическое направление, - вздохнула третья крыса.
– Но я олдскульная, и плевать хотела на тренды. Предпочитаю тепло. Египет. Турция. Греция.
– Вась, ты к чему это спросил?
– уточнил Минг, хмурясь.
– Да это не мое дело, в принципе, - лениво потянулся кот.
– Живите все, как хотите. Я вообще, к примеру, страшный бабник.
– Вась, харэ угорать. Раз мы тут, давай по делу, - скривился Минг.
– Тебе ничего не известно, почему из южных морей нашей версии Земли пропали русалки?
Крыски засвистели-запищали, ахая и охая.
– Ну в Лукоморье всё, как и прежде, - обстоятельно произнес кот.
– Вчера лично видел русалок и этих, как их там... тритонов. Куролесили тут, бесстыдники. Пили, в раковины трубили и тра… в общем, веселились. Эх, молодость, молодость... Пора нехитрых желаний...
– Я б даже сказала, и морского зверья стало поболе, - прекратила умываться пятнистая крыска.
– Но, как по мне, вместе веселее. Пусть плещутся. Море большое.
Минг с облегчением выдохнул.
– Значит, тут все наши русалки... Так. Ну это уже кое-что.
– Тут до хрена русалок и тритонов, - подтвердила вторая крыса.
– Поют и поют ночами дуэтами. Нет, это здорово и красиво, бесспорно, особенно когда им вторят сирены, но местные дурачки после этих песен совсем наглухо отбитые. Вон, Иван-Царевич чуть вчера не утоп: пошел на звук и даже не учел, что море - оно вроде бы как не ровная дорога. Тритоны вытащили, ясное дело, и даже выпили винца за знакомство, но воды парень нахлебался, у-у-у... А недавно троица рыжеволосых русалочек шамана одного нигерийского заловила в кустах сразу после трансгрессии. Принялись щекотать, смеялись-заливались: весело им, понимаешь. А он же не просто так в Лукоморье прилетал наверняка, но какая на хрен работа, когда его русалки к себе на бл...дки зовут?
– Поют дуэтами? Сидят парами?
– неприкрыто удивился Минг.
–
– Ну а че им скрываться, тут-то можно, - обернулся синеволосым пареньком славянской внешности кот.
– Поют, любят, строят отношения, женятся, беременеют, рожают. Всё логично. Это ж не Земля.
– То есть они строят семьи именно здесь...
– растерялся Минг.
– Но почему? А дом?
Змейка в моих волосах насмешливо фыркнула.
– Как зовут вашу змею?
– спросила одна из крысок, явно прихорашиваясь.
– Морда уж больно знакомая. Такая хорошенькая...
– Альбина, - улыбнулась я, поправляя на питомице ее любимый бантик.
Забавно. Этот крысенок что, реально надумал подкатывать, что ли? Его вообще ничего не смущает? Хотя... Это ж Лукоморье. Тут вообще всё всем по фиг. Толерантность высшего уровня.
– Альбина?
– заржал баюн.
– Альбина? С бантиком? Серьезно? Ну вы и затейники. Юморок... Этого не отнять.
– Ну она же белая, - удивился Минг.
– А как иначе? Бэлла? Белка? Бьянка?
– Ой, всё, - превратился в питона Васька.
– Кто я такой, чтобы ваши странные кинки осуждать, у меня своих вагон. Альбина так Альбина, бантики так бантики. Да же, солнышко?
– подмигнул питон мне, хотя змеи вообще-то не мигают.
Минг мгновенно рассвирепел.
– Ты! Слышишь! Дошутишься! Без «бубенцов» скоро останешься, отвечаю!
– Ага, - принялся раскачиваться на ветке питон.
– Во-первых, ты в этой моей новой форме их для начала найди. А во-вторых, я по крайней мере не слепошарый, как некоторые.
– Ты это к чему?
– А к тому, что новые дубы подрастают. Нам русалки ой как нужны. Много русалок и прочих преинтересных существ… Вот почему их тут такое раздолье. Одно с другим взаимосвязано, сам знаешь. На Земле русалки ни к чему, а в Междумирье нужны позарез, потому что новых миров огромное множество, и они неуклонно растут в геометрической прогрессии. Вот взять, к примеру, наш дуб: он родоначальник всех магических дубов, можно сказать, общее космическое древо, пронизывающее своими корнями и ветвями Вселенную. И нам потребна особая русалка. И вот с какой целью…
– Вась, я не тупой!
– процедил Минг.
– Не надо мне тему космического мироустройства втирать, а ее лучше тебя знаю! Ты тему не переводи! Ты на что намекаешь, говоря про мою слепошарость?
Питон перестал раскачиваться на суку, беззастенчиво посмотрел на мой живот, а потом громко фыркнул.
– Да так... Всему свое время. Ну так что там насчет Мингжу и дуба?
– Нет, - скрестил руки на груди русал.
– Это исключено.
– Да я не с тобой вообще разговариваю...
– напыщенно произнес Василий, высовывая раздвоенный змеиный язык.
– Вась, - перебила начинающуюся свару я.
– Охолонись. А где Борька? Есть разговор...
Совершенно неожиданно питон страшно зашипел, а Альбина принялась ему вторить. Мы с Мингом демонстративно закатили глаза, потому что Василий в своем рвении мимикрировать до конца оставался верен себе. Но когда мы с женихом открыли глаза вновь, то сидели на бревне около опытной станции. Разговор для нас двоих с котом был окончен. А вот Альбинка осталась в Лукоморье.
– По-моему, наша девочка сегодня будет мутить с крысенышем, - заулыбалась я.