Под скорбной луной
Шрифт:
— Слушаюсь, сэр.
Через некоторое время Трент вернулся с Бонси — высоким человеком с редеющими каштановыми волосами и несчастным выражением лица.
— Мне очень жаль, что случилась такая трагедия, — начал я.
— Он умел плавать, — пробормотал Бонси, усевшись на стул со шляпой в руках.
Он не сводил с меня пристального взгляда покрасневших глаз.
— Что, простите?
— Мистер Гринстед умел плавать! — нетерпеливо повторил Бонси. — Только он меньше всего думал о себе. Капитан помогал женщине с ребенком выбраться с судна, а после
Старший стюард затих и отвел глаза. Его взгляд рассеянно устремился в пустоту. Я последовал его примеру, представив себе капитана и раздумывая, могло ли все быть иначе.
— Сможете рассказать о своих впечатлениях? С самого начала, если можно.
Бонси глубоко вдохнул, выпустил воздух и заговорил:
— Когда мы обогнули Трипкок…
— Нет, давайте начнем с Ширнесса, — перебил его я.
— С Ширнесса… — тупо повторил он.
— Именно.
Мой собеседник собрался с мыслями.
— Ну… вышли мы оттуда в четверть пятого, как всегда. Пассажиров было больше обычного — далеко не все сейчас желают ехать до Лондона поездом.
— Из-за катастрофы в Ситтингборне, — вставил я.
— Да, точно. Так вот, в Ширнессе мы взяли на борт несколько новых пассажиров с багажом, возвращающихся с курорта. Среди них был полицейский, констебль. Кажется, Брискоу. Он и на курорт ехал на «Принцессе» неделю назад.
— Констебль, говорите?
Не тот ли самый, что поплыл на другой берег в поисках жены и сына?.. Я сделал пометку в блокноте, проставив фамилию старшего стюарда и дату.
— Не знаете, в каком подразделении служит Брискоу?
— По-моему, в Финсбери, в подразделении «G», — подумав, отозвался Бонси.
— Благодарю. Продолжайте.
— Мы ненадолго задержались у Блайт-Сэндз: пришлось расходиться с большой баржей с грузом пороха. До Грейвзенда добрались еще до шести, и Хопгуд, наш постоянный рулевой, причалил к берегу. Его сменил за штурвалом приятель, Джон Эйрс. Это в порядке вещей. Эйрс — хороший человек. Часто водит вверх по течению «Герцога Текского» и «Герцога Кембриджского». Это такие же прогулочные суда, как и наше. Дальше мы продолжили путь к Нортфлиту и там подобрали еще пассажиров.
В Нортфлите находились сады Рошервилля, предоставлявшие множество развлечений: стрельба из лука, озеро с уточками, прогулки по утесам. Желающие могли посетить медвежью яму, театр и прогуляться по променаду с видом на форт Тилбери.
— Потом прошли доки Тилбери, миновали болота и район складов.
— Значит, добрались до Эрита, — со знанием дела кивнул я.
Лицо Бонси сморщилось от омерзения.
— Обогнули мыс перед Хафуэй-рич и вышли к Кросснесской насосной станции. Выглядит она что твой дворец, но вонь на реке стоит отвратительная, особенно при южном ветре. Вчера как раз южный и был.
— Да, знаю.
— Потом дошли до Трипкока, — вздохнул Бонси. — Я наблюдал за буксиром, который шел чуть впереди и тянул баржу так, что ее нос высовывался из воды.
— Вот так? О барже я не слышал.
— Да, была там баржа, — ответил старший стюард. — Кстати,
— Вы все это время находились на палубе?
Бонси кивнул.
— Вообще-то мое место внизу, однако один из пассажиров остановил меня с расспросами — что это, дескать, за жуткие запахи на реке. А потом я услышал крики, и прямо над нами навис корпус огромного корабля. Мы и пальцем шевельнуть не успели.
— Мне рассказывали, что «Принцесса Алиса» вроде бы поменяла курс. Сперва дала право руля, затем вдруг лево.
Бонси, нахмурившись, наклонился ко мне.
— Слушайте, «Замок Байуэлл» шел куда быстрее, чем следует. Учтите, что было темно, да еще сильное отливное течение… Каждое судно, идущее вниз по реке, должно следить за скоростью, чтобы не преподнести сюрприз тем, кто идет навстречу.
— Я в курсе.
— Луну то и дело скрывали облака, и освещение было так себе. Конечно, мы слышали гудок «Замка», но полагали, что он держится середины реки, как обычно делают большие корабли.
— Стало быть, «Принцесса» прижалась к южному берегу? Уходили от сильного течения?
Похоже, Бонси слегка растерялся, поняв, что мне известны совершенные ими маневры.
— А, ну да, — признал он. — К тому же пришлось держаться в стороне от углевозов, выстроившихся у газового завода. В это время там всегда стоит на якоре не меньше дюжины. Если не стоят, значит, идут вниз по реке.
— Вообще-то подобный маневр противоречит правилам навигации, — заметил я, хотя наперед знал, что ответит Бонси.
— Таков обычай, — возразил он. — Да и какая разница? Мы с тем же успехом могли развернуться к северному берегу — тогда получили бы удар в другой борт. Невозможно было уйти от этой громадины. Углевоз шел слишком быстро.
— Что помните о самом моменте столкновения?
— «Замок» врезался носом в правый борт «Принцессы», в районе колесного кожуха. Раздался жуткий скрежет, и наша деревянная палуба встала на дыбы. «Принцессу» просто разрезало. — Он развел руки, показывая, как все произошло. — Корма поползла назад и затонула, а передняя часть на ходу зарылась носом в воду, и пассажиры полетели в реку. Многие не умели плавать…
— А вы?
Бонси бросил на меня одновременно пристыженный и вызывающий взгляд.
— Я поплыл к «Замку», поймал конец и взобрался на борт. — Он с отвращением потряс головой. — Капитан «Замка» приказал дать полный назад, пытаясь отойти в сторону, но я крикнул, чтобы он этого не делал, иначе погубил бы барахтающихся в воде пассажиров «Принцессы». Он возразил, что тогда его отнесет к берегу, а я ответил, что лучше сесть на мель, чем убить еще больше людей.
Заявления Бонси подтверждали слова Гаррисона, что тот дал задний ход. Впрочем, капитан «Замка» настаивал, что предпринял маневр еще до столкновения, и не упомянул, что отменил команду по просьбе Бонси. Получается, что Гаррисон намеренно ввел меня в заблуждение? Впрочем, пережитые опасности играют странные шутки с человеческой памятью.