Под скорбной луной

Одден Карен

— Что такое? — подозрительно уставился на меня лоцман. — Почему вы так смотрите? Доктор сказала вам что-то другое?

Наводить на него страх я не собирался. Какой смысл?

— Нет-нет. Просто беспокоюсь за ваше здоровье. Вам не следует выписываться до полного выздоровления.

— Понятно. — Конвей заворочался на подушках. — Что вам известно об этом Уилкинсе? Вы знаете, где он?

— Пока нет, — признался я. — Как только разыщем — обязательно вам сообщу.

— Надеюсь, что разыщете, — нахмурился он. — Хотелось бы потолковать

с этим негодяем. Что это он такое надумал? Зачем на меня напал?

Мы распрощались, и я нашел доктора.

— Похоже, наш больной идет на поправку?

— Да-да, никаких признаков кровотечения мы не больше не выявили, лихорадки нет, осложнений тоже. — Мисс Брэдфорд улыбнулась. — Он выздоровеет.

Я облегченно выдохнул.

— Слава богу! Но… не могли бы вы отложить на некоторое время выписку? Подержать его еще несколько дней?

— Если нам потребуется свободная койка — то ничего не выйдет, — серьезно ответила врач. — Мы ведь маленький госпиталь, мистер Корраван.

— Тогда сделайте одолжение, сообщите мне загодя о дате выписки. Я должен обеспечить безопасность мистера Конвея.

— Понимаю, — пробормотала она, окинув меня долгим взглядом, и, покрутив стетоскоп, добавила: — Куда прислать сообщение?

— В участок речной полиции, с пометкой «срочно».

Поблагодарив ее, я вышел на улицу.

Порыв ветра приподнял мою шляпу; пришлось нахлобучить ее на уши. Придется искать след братьев Уилкинсов. Задача представлялась нелегкой, и я мрачно поплелся в Уоппинг под пронизывающим ветром. Дело к дождю…

Пересекая Доул-стрит, подошел к охрипшему мальчишке-газетчику. Вручил ему монету, и тот, не тратя лишних слов, кивнул и сунул мне газету.

Стоило ли надеяться, что новости о крушении «Принцессы Алисы» исчезнут с первых полос?

Разумеется, этого не случилось. Мой взгляд сразу наткнулся на жирный заголовок.

На борту «Принцессы Алисы» обнаружен динамит!

Проклятье! Быстро сработано… Но где «Обсервер» раздобыла подобные сведения?

Ни Стайлз, ни Вуд не стали бы рассказывать репортерам о находке — тут и думать нечего.

Тогда кто же? Человек, который пронес взрывчатку на борт… Судя по всему, братья Уилкинсы преследовали свои цели и воспользовались газетой, чтобы распространить слухи. Только как им удалось убедить редактора принять на веру слова простого речника?

Стайлз уже сидел за столом, углубившись в свои записи. Я остановился у него за спиной, однако он настолько погрузился в документы, что даже не заметил моего присутствия.

— Стайлз!

Инспектор вскинул голову.

— Пойдемте-ка со мной.

Он поднялся и проследовал в мой кабинет. Я развернул на столе газету, и лицо Стайлза покрылось мертвенной бледностью.

— Вы же знаете, что я никогда… — пробормотал он, подняв на меня взгляд.

— Разумеется, нет. Предполагаю, что и мистер Вуд не

стал бы болтать. А вот Нед Уилкинс мог. Кстати, он действовал не один.

Я вытащил из кармана фотографию.

— Это Нед. А вот это — Дэйвид, который, судя по словам Конвея, напал на него на борту «Замка».

В глазах Стайлза засветилось понимание.

— На каждом судне по брату…

Я кратко пересказал инспектору разговор с лоцманом и изложил свои выводы.

— Один из Уилкинсов и снабдил газетчиков информацией о динамите.

Стайлз медленно уселся, оперся локтем о подлокотник и потер подбородок.

— Полагаете, что братья Уилкинсы — члены Братства, обозлившиеся на Конвея за то, что тот покинул их ряды?

— Не исключено, — согласился я. — Либо они не желали допустить заявления Конвея о том, что тот не имеет к НРБ никакого отношения, потому что сами работают на другую группу. И, возможно, эта самая группа пытается подвести Братство под монастырь. Неслучайно они использовали динамит.

Стайлз помолчал, взвешивая в уме обе возможности, а я добавил:

— Интересно, нет ли у них сообщника в «Обсервере»?

— Отличный шанс нагнать страху, — кивнул инспектор.

— До тех пор, пока мы не разыщем хотя бы одного из братьев и не поймем, зачем им все это нужно, улики будут указывать на кого угодно, кроме них.

— Где они могут скрываться?

— Мне сообщили адрес Неда, — ответил я, снимая пальто. — Он живет у матери, а та заявляет, что не видела его со дня крушения. Вот только не похоже, что миссис Уилкинс переживает.

— Точно знает, что сын жив! — вскинул брови Стайлз.

— Она произвела на меня странное впечатление. Очень желчная, и мой визит ее явно привел в ярость. Сперва я решил, что имею дело с враждебным отношением к полиции.

— Ну, многие лондонцы до сих настороженно посматривают на детективов в штатском.

— Скорее, причина в том, что я — ирландец.

— Очень может быть, если ее сыновья — члены антиирландского сообщества, — признал Стайлз.

— Миссис Уилкинс утверждает, что Дэйвид покинул Лондон, но почему бы вам не попробовать его разыскать? А я тем временем попытаюсь подкараулить Неда. Напротив дома Уилкинсов есть подходящие для наблюдения комнаты. Когда-нибудь он заявится к матери? Или пришлет посыльного, например…

— А я обращусь в Лигу по охране труда, уточню адрес Дэйвида.

— Спросите там Фрэнсиса Мертона. Скажете, что от меня. — Я убавил огонек в лампе. — Кстати, Конвей сообщил, что ударил Дэйвида ножом, так что тот может быть ранен. Все легче будет его установить.

Инспектор с готовностью поднялся.

— Да, Стайлз… Нигде упоминайте, что мы взялись за эту линию расследования. Пусть думают, что мы изучаем версию причастности ИРБ.

Я словно наяву слышал, как Куотермен и Ротерли сыплют обвинениями, что Корраван-де пытается увести следствие в сторону от ирландского следа.