Под удельною властью
Шрифт:
Все окрестные монастыри посетили они в поисках Елены.
Ее нигде не было. Марина заметно приуныла.
— Да что я хотел тебя спросить, Максимушка! Фока-то тебе родней какой приходится?.. Знавал ли ты Елену сам-то?
— Еще бы нет! — усмехнулась Марина. — Хорошо знал…
— Да, може, она в полон попала аль убита в те поры, как Киев брали?!
Но в душу Марины вселилось убеждение, что мать ее жива, и она с новым рвением принялась за поиски.
— Ой, уморился
Отсутствие старика принесло счастье девушке. В одном из небольших монастырей она неожиданно встретила мать. Пораженные встречей, они кинулись в объятия друг друга.
— Наконец-то я тебя отыскала, родная! — воскликнула Марина.
Елена от волнения не могла говорить, она плакала счастливыми слезами. Когда первое волнение, вызванное встречей, прошло, девушка рассказала про свое житье во Владимире. В свою очередь Елена передала ей, что с ней случилось после того, как они расстались.
— Тебя связали и посадили в избу, а меня вытолкали! Тщетно я старалась снова увидеть тебя, но меня не допускали. А потом, во время приступа, чтобы скрыться от жестокостей врага, мне пришлось спрятаться в пещере. Там я и пробыла несколько дней до тех пор, пока не удалось пробраться в этот монастырь, где я и живу, исполняя разные работы.
— Ну, уж теперь, матушка, мы больше не расстанемся! Ты поедешь со мной во Владимир и увидишь Фоку!
Елена давно уже стремилась к свиданию с сыном, но боялась совершить такой длинный путь.
Изумился старый Мирон, когда увидел с возвратившеюся Мариной женщину.
— Так это Фоки-то мать? — спросил он девушку.
— И моя также.
— Да нешто ты его брат? — еще больше удивился старик.
Потупив глаза, Марина еле слышно ответила:
— Сестра!..
Пораженный неожиданным открытием, старый изограф не находил слов.
— Вот оно что!.. Да как же это? — путался он. — Так ты, стало, не Максим?!
— Марина, дедушка!..
— Ой, шустра же ты, девонька! Подумать только, сколь долго работали вместе, а мне и в голову не приходило! Так вот почему ты старалась матушку Фоки отыскать!..
Девушка молчала.
— А знаешь ты, девонька, кой грех ты совершила? Святые иконы писала, а обман свой не выдала!
— Простит Господь Милосердный! — уверенно проговорила Марина.
Старик немного еще поворчал, затем успокоился и стал расспрашивать Елену.
Они решили вернуться во Владимир.
XXXVII
Между тем Роман, недовольный своим удалением из Киева, сошелся с братьями, и сообща стали обдумывать, как
— Да что нам Андрей! Господин, что ли? — говорил он братьям. — Он только нами, князьями, и силен, без нас несдобровать ему!
— Ой, брат Мстислав, не говори ты так! — отвечал Роман. — Боюсь я на киевский стол опять идти!
— Что ж? Не хочешь идти? Иди ты, брат Рюрик, тогда! А не то я сам сяду! — отважно сказал Мстислав.
— Я с тобой, брат! — отозвался Давид.
— Нет, братья, попробуем еще раз лаской переговорить с Андреем! — проговорил Роман. — Авось он и согласится!
— Баба ты, прямая баба, брат! — горячо возразил Мстислав, соглашаясь на этот посыл.
Они составили следующее послание: «Брат, вправду назвали мы отцом себе тебя и целовали крест и стоим на крестном целовании, желая тебе добра, ты вывел брата нашего Романа из Киева и гонишь нас без вины из Русской земли, пусть рассудит нас Бог и сила креста!»
На это послание они не получили никакого ответа.
— Эх ты! Захотел добра от суздальского князя! — несмешливо обращаясь к Роману, проговорил Мстислав. — Ну, зато мы теперь сами знаем, что делать!..
Братья собрали рать и пошли на Киев. Прогнать робкого Всеволода было нетрудно.
— Ступай, садись «на стол»! — обратился Мстислав к Рюрику. — Ты володей. А чую я, придется еще переведаться с Андреем на ратном деле!..
Роман же, несмотря на все уговоры братьев, отказался. Давид был послан к Михаилу Юрьевичу для переговоров.
— Дадим мы тебе Переяславль, коли ты согласишься идти с нами против брата твоего Андрея!
— Что ж? Я готов… — отвечал Михаил. — Спесь-то посбить ему не мешает!
Весть о новых распрях достигла Чернигова.
— Коли Михаил с братом своим воевать задумал, то мы пойдем в подмогу Андрею! — заметил Святослав Всеволодович, князь черниговский, и сейчас же послал к Андрею гонца.
«Кто тебе враг, тот и нам враг!» — писал он суздальскому князю.
Разгневался Андрей, когда узнал о захвате Ростиславичами Киева и о том, что они прогнали оттуда Всеволода.
— За такую продерзость их придется идти на них войною! — сказал он своему верному мечнику Михно.
— Как ты сейчас, княже, воевать будешь? — спросил тот. — Дружина не собрана…
Задумался князь.
— Дозволь слово молвить! — продолжал старый мечник. — Пошли меня к ним сперва с приказом… Ты тем временем рать соберешь… А коли не послушают они твоего слова, тогда ты ее и двинешь на Киев!