Под жарким солнцем Акапулько
Шрифт:
— А вы! — Дэвид рассерженно сел. — Вы, наверно, из такой семьи, где денег куры не клюют, и вам действительно принадлежит весь мир! А школу я уже закончил! Слышите? Закончил! — Он скользнул взглядом с ее сердитого лица по всей фигуре. — Я вас даже не спрашиваю, чем вы занимаетесь. Тратите деньги на безбожно дорогие сумки, которые таскаете на пляж, и на еще более дорогие тряпки!
— Я уже написала свои первые рассказы и даже продала их! — вскипела она. — Вас буквально распирает от предрассудков, и при этом вы вряд ли в состоянии прочитать слово по слогам, поскольку в школе
— Очень даже неплохая фигура, правда? — Дэвид нарочито потянулся и насладился результатом: она покраснела. Но глаз не отвела, и он закончил спонтанную демонстрацию. — А если уж говорить о предрассудках, мисс Дорогая Тряпка, то вспомним вашу характеристику спортсмена-старшеклассника! Вы ведь настоящая создательница предрассудков, и, готов поспорить, ваше семейство имеет на это патент и на каждом предрассудке, существующем в мире, зарабатывает лицензионное вознаграждение.
Линн чуть не задохнулась.
— Меня зовут Линн Уильямс, а не мисс Дорогая Тряпка, а вы… вы… мистер Школьник, если такого ребенка, как вы, вообще можно назвать мистером…
Он скрипнул зубами.
— Меня зовут Дэвид Бакли, вы, заносчивая дура, и я…
Ему не удалось закончить фразу. Линн вскочила и так быстро похватала свои вещи, что в воздух поднялся фонтан из песка и засыпал Дэвида. Она возмущенно помчалась прочь, а Дэвид ограничился тем, что рассматривал в высшей степени привлекательный вид сзади с заманчиво упругими бедрами. Он, конечно, с удовольствием выкрикнул бы ей вслед несколько дерзостей, но по опыту с Салли знал, что нельзя перегибать палку, поскольку в этом случае даже самая безобидная женщина лезет драться. А он принципиально никогда в жизни не ударил бы ни одно существо женского пола, и ему оставалось бы только спасаться бегством.
Что он, собственно, немедленно и сделал, побежав в море. Это было бегство от песка, прилипшего к коже, от солнечного зноя и от жара, который разожгла в нем Линн Уильямс.
Надо было охладиться. Срочно.
2
— Ты выглядишь изумительно, мое сокровище. — Дядя Карл восхищенно улыбался своей племяннице, пока они шли от отеля к соседнему ресторану. Столы стояли на улице, деревья были украшены гирляндами из лампочек, и музыканты, явно учитывая вкусы гостей-иностранцев, негромко играли приятные мелодии. — Ты здесь самая красивая.
— Ты просто ангел, дядя Карл. — Линн благодарно пожала его руку, которой он поддерживал ее под локоть. Хотя выглядел он совсем не как ангел, а снова напоминал медведя, втиснутого на сей раз в темный костюм, готовый в любой момент треснуть по всем швам.
— А как обстоят дела с нашим симпатичным молодым соседом? — При входе в сад ресторана толпилось много посетителей, и Карл Корнблум остановился, ожидая, когда метрдотель укажет им места. — Ты его видела?
Прекрасное настроение Линн резко испортилось.
— Только не напоминай мне об этом грубияне! На пляже он приставал ко мне, даже оскорбил! И его сестра, по-видимому, такая же невыносимая,
Дядя Карл ухмыльнулся.
— Стало быть, вы сегодня славно побеседовали? — Он отмахнулся, когда метрдотель повернулся к ним. — Спасибо, мы сядем к своим друзьям.
— К друзьям? — эхом повторила Линн, но дядя Карл уже тащил ее между столиками, неуклюже задевая стулья, в результате чего сидевшие на них люди проливали вино и роняли с вилок куски мяса, шлепающиеся прямо в соус. — Что еще за друзья? Я никого не видела…
Она резко умолкла, когда дядя остановился у столика, где сидели двое. Двое, чье сходство настолько бросалось в глаза, что Линн удивилась, как это она еще с террасы не признала в них брата с сестрой.
— Добрый вечер, мы соседи. — С таким кратким вступлением дядя Карл уселся за столик, не обращая внимания на вызванное им смущение. — Очень приятно заводить знакомства во время отпуска. — Он украдкой усмехнулся, заметив искру, вспыхнувшую в глазах молодого человека. — Карл Корнблум.
Дэвид облегченно улыбнулся.
— Дэвид Бакли.
Дядя Карл кивком головы указал на оцепеневшую рядом с ним Линн.
— Моя племянница Линн Уильямс. — Мощным рывком за руку он лишил ее равновесия и заставил опуститься на свободный стул. — Но вы ведь уже знакомы с Линн. Вы приставали к ней и обидели ее.
Улыбка сползла с лица Дэвида. Линн прошипела: «Дядя Карл!» А Салли не успела достаточно быстро прикрыть рукой рот и прыснула.
Дэвид постарался удержать застывшую улыбку.
— Моя сестра Салли Бакли.
— Очень рад. — Дядя Карл кивнул Салли. — Вероятно, это та самая сестра, которая столь же невыносима, как и вы, не так ли?
— Дядя Карл! — Линн знала, что тратит силы зря. Когда дядя Карл в таком настроении, его ничто не остановит.
— Вы уже сделали заказ? — Карл Корнблум просиял еще сильнее, когда брат с сестрой покачали головами. — Отлично! — Он протянул руку ошеломленной Салли, заставил ее подняться и выйти из-за стола. — Я непременно должен показать вам еще более прекрасный ресторан. А ты… — Его рука тяжело опустилась на плечо племянницы. — Ты остаешься! Тебе и здесь неплохо! — И он потащил за собой Салли, говоря через плечо: — Мое предложение остается в силе. Я проведу вас по всем ресторанам Акапулько, если вы захотите. — Поскольку он не обращал внимания, куда идет, выход из ресторана имел еще более тяжелые последствия, чем приход в него. — Но вы можете, разумеется, заняться своими делами… за исключением возвращения за столик своего брата.
Салли ловко подхватила его, и им удалось без особых инцидентов добраться до вереницы такси, поджидавших пассажиров у ресторана.
— Я принимаю ваше предложение, мистер Корнблум.
— Зовите меня просто Карлом, — добродушно предложил он. — Вы мне нравитесь.
Салли очаровательно улыбнулась и наклонилась к водителю, в чье такси они сели.
— В самый дорогой ресторан Акапулько!
Карл Корнблум раскатисто захохотал.
— Вы мне нравитесь все больше! Если ваш брат хоть наполовину так же хорош, как вы, то я сделал верный выбор для своей племянницы!