Под жарким солнцем
Шрифт:
Любецкий поднял телефонную трубку, попросил директора районного отделения Госбанка и долго толковал с ним о краткосрочной ссуде Петровскому колхозу. Мегудин понял, что директор возражает, мотивируя большой задолженностью колхоза государству и потому, мол, не имеет на это права… Но секретарь райкома настаивал, требовал сделать исключение и выполнить его просьбу.
— Новое руководство колхоза приняло самые решительные меры, пытается своими силами выкарабкаться из трудного положения… Они в самое ближайшее время расплатятся с вами и покроют старые
Любецкий закончил телефонный разговор любимым словечком, которое произносил, когда получал положительный ответ на свои просьбы: «Добро, добро». По улыбке, которая заиграла на его лице, когда он положил трубку, можно было догадаться, что секретарь добился своего. Затем он снова поднял телефонную трубку:
— Техснаб? Техснаб?.. Максим Фаддеевич? Говорит Любецкий. Надо выполнить срочное задание, очень срочное — достать трубы, насосы и другие необходимые материалы для постройки скважины.
Максим Фаддеевич что-то долго говорил. Любецкий его перебил:
— Скажите мне конкретно — вы можете выполнить это задание или нет? Я же вам сказал, что нужно срочно!
По словам «добро, добро», которые Любецкий опять произнес, Мегудин понял, что он от Максима Фаддеевича получил положительный ответ.
— Небольшую краткосрочную ссуду обещали вам выдать. И материалы для скважины Техснаб пообещал достать для вас, — заявил Любецкий Мегудину.
— Спасибо. Завтра буду в банке и Техснабе. — Мегудин хотел было уйти, но задержался и добавил: — Боюсь, что, пока они выполнят обещание, может быть поздно.
— Завтра еще раз позвоню, напомню. Ты мне тоже напоминай. Дай знать, как движется дело. Обязательно дай знать.
— Я уж хотел заключить договор с торгующими организациями — мы им дадим овощи, а они нам все необходимое для скважины.
— Ну и как, приняли они ваше предложение? — заинтересовался Любецкий.
— Может быть, и примут, но пока соглашаются без особой охоты, не хотят возиться с нами. Они ведь все достают с баз. Наши овощи, конечно, свежее, сочнее, но это их не интересует. Со временем, надеюсь, будет организован такой сбыт, как мы предлагаем, но пока никто не хочет думать об этом.
— Молодец! Башка варит… Зелень только всходит, до овощей еще далеко, а ты уже по-хозяйски прикидываешь туда-сюда и думаешь о сегодняшнем и о завтрашнем дне… Так и должно быть. Помню, когда я приезжал в ваш переселенческий поселок, ты был еще юношей, отец твой говорил мне: «Илюша — прирожденный землероб. У него талант к земле». Так оно и есть.
— Сколько бед подстерегает на каждом шагу землероба, — заметил Мегудин. — Сколько приходится прилагать сил, чтобы получить урожай, сколько преград на этом пути: то морозы, то град, то ветры, то засуха, то вредители… все не перечислишь, надо всегда быть начеку, все предвидеть, не дремать. А уж когда соберешь урожай, надо думать, как сохранить это добро, чтобы оно доброкачественным дошло до потребителя.
— Когда в колхозе было полгектара овощей, и то еле
— Я надеюсь, что в будущем году у нас будет не шестнадцать, а все тридцать гектаров, а то и больше, — уверенно ответил Мегудин.
— Ты еще ни одного урожая не снял, а так размахнулся… Слишком увлекаешься, надо умерить свой пыл, быть более трезвым, — предостерег Любецкий.
— Я не увлекаюсь. Я все взвесил, все обдумал, ведь только овощи могут дать нам возможность поднять все хозяйство, — возразил Мегудин. — Заверяю тебя, у нас ничего не пропадет. Дайте мне только воду, и все будет как надо.
— Ну, так сделаем, чтобы она была. Я ведь договорился, а ты действуй. Насчет договора с заводом и с мельницей — это дело стоящее, взаимовыгодное.
— Нам бы только получить урожай, остальное мы наладим. Все, что не сумеем сбыть через кооперативно-торговую сеть, пойдет на рынок.
— На рынок? — удивился Любецкий. — Какой рынок?
— На колхозный рынок, — ответил Мегудин.
Мегудин понял, что слово «рынок» смутило Любецкого. Опасаясь упрека, он добавил:
— А если на рынок, так что? Кому нужна будет наша продукция, купит ее на рынке.
— Уже поговаривают, что председатель Петровского колхоза коммерсант, что торгует…
— Чем торгую?! Чем? — вспылил Мегудин. — Разве я наживаться хочу на том, что своим тяжелым трудом создает хлебороб?.. Ленин ведь тоже говорил, что большевики должны научиться торговать… Зависит, конечно, как торговать, наживаться или для интересов народа.
— Правильно, абсолютно правильно, — кивал головой Любецкий.
Он колебался — рассказать или нет? Может, не нужно пока его огорчать в такой ответственный момент. Наконец не выдержал, сказал:
— Нашлись такие, что написали об этом в партийную контрольную комиссию.
— Это, наверно, Семен Дублин. Он ведь далеко от нас, откуда он знает, что тут делается?
— Как видишь, знает. Он не дремлет и копает, где только удается. Наверно, нашел здесь человека, который зарабатывает на клевете, доставляя ему этот товар. Скоро, надеюсь, все прояснится… Мы написали на тебя такую характеристику, какую ты заслужил.
Попрощавшись с Любецким, Мегудин вышел на улицу и сразу почувствовал, что суховей немного притих.
«Может быть, овощи выдержат еще пару дней, — подумал он. — И если нам удастся в ближайшие дни полить их, они будут спасены».
Вернувшись домой, Мегудин неожиданно увидел Минну.
— Минна!.. Какими судьбами? — растерявшись, спросил он.
Прежде чем Минна успела слово промолвить, Лиза сказала:
— Как тебе нравится, она приехала и привезла…
— Это же дружеская помощь… Когда у вас будет, вы отдадите, — поспешно проговорила Минна.