Под жёлтым зонтом
Шрифт:
– Чем – этим? – уточнил я.
– Воровством. Разве это не так называется?
– Воровство в особо мелких размерах?
Немного поколебавшись, Лолита сердито сказала:
– И ничего тут смешного! Не думай, что я такое уж ископаемое. Просто у меня брат в тюрьме. Родители меня чуть ли не на коленях просят, чтобы я копейки лишней не брала.
Он предложил:
– Хочешь, я угощу тебя этими злосчастными устрицами? Я заплачу по счету, не бойся. Мне они, кстати, не очень и нравятся, но попробовать-то
– Угости, – без смущения согласилась она. – Действительно глупо: вкалываешь целый день в ресторане и даже не знаешь вкуса устриц. Кому рассказать – не поверят!
– Сколько ты получаешь? – спросил я. – Не помню. Хотя должен.
Неожиданно Лолита занервничала. Даже полумрак не смог скрыть вспыхнувших на круглом лице пятен.
– Я не прошу добавки и не пытаюсь тебя разжалобить. Мне хватает. Просто я откладываю деньги.
– На учебу? – предположил я.
– На квартиру.
– Тебе нужна квартира?
– Мой брат вернется через полтора года.
– Понятно, – я почувствовал себя так, будто бессовестно уклонялся от помощи тяжелобольному. – Успеешь накопить?
– Не знаю. Что можно загадывать в нашей стране? Только от одного очухаешься, другое наваливается…
Я остановил ее:
– Поговорим за ужином. Сколько до закрытия?
Она поднесла к лицу кустодиевскую руку и с трудом разглядела в темноте.
– Сорок минут.
– Извини, – мне на самом деле стало стыдно. – Я мог и сам посмотреть. Замечал ведь, что ты плохо видишь. Но как-то забыл…
– Да нормально я вижу! – огрызнулась Лолита. – И считаю быстро. И ни разу не перепутала заказы.
– К чему это ты?
– Хочешь меня уволить? Теперь ведь ты тут всем распоряжаешься.
– Не верю своим ушам… Ты всерьез?
Ее тон стал покаянным:
– Зря я сболтнула на счет воровства… Не увольняй меня, пожалуйста! Я никогда не лезу в чужие дела. И с чаевыми все делаю, как положено.
Я попытался урезонить ее:
– Да успокойся ты, никого я не собираюсь увольнять. Клянусь! К тому же Лари не умер, а всего лишь в отпуске. Сама знаешь, он мне голову оторвет, если я начну своевольничать без его ведома.
И чтобы занять ее мысли чем-то другим, сообщил:
– К нему сын с внучкой приехали, ему теперь не до нас.
– Ты был у него?
Она все еще старалась мне угодить, и это было так заметно, что я едва не рассмеялся.
– У Лари красивый дом? Ой нет, это меня тоже не интересует!
Пришлось обнять ее и, как маленькую, погладить по голове. Но я оказался плохим психологом. Стоило мне прикоснуться к Лолите, как она занервничала еще больше.
– Ну точно! – воскликнула она и горестно застонала. – Мои дни сочтены, да?
– Только если ты подавишься устрицей. Будь осторожна. И пошли отсюда, пока нас не заподозрили.
– В чем?
– Ну,
Лолита, наконец, пришла в себя и виновато заморгала. Ресницы у нее были такими, что можно было положить сверху палец.
– Ой, Кирилл, извини, – взмолилась она. – Я, правда, боюсь потерять эту работу.
– Ты ее не потеряешь.
– Спасибо. Можно я тебя поцелую?
– Нет, не надо, – предупредил я и отступил, потому что она уже потянулась ко мне. – Сегодня меня и так достаточно дразнили. Больше я не выдержу. Я ужасно слабый человек!
К ней вернулась способность насмешничать:
– В этом заведении не практикуются сексуальные домогательства?
– Вот именно, – подтвердил я. – Уж такие мы с Лари порядочные… Но от ужина ты не отвертишься. Я только сделаю кое-что, и мы налопаемся до отвала.
Она с подозрением заметила:
– Все-таки что-то с тобой не то… Никогда не слышала, чтобы ты так выражался. У тебя всегда такая выдержанная речь.
– Голод ведет к упадку. Скоро я начну рычать и брызгать слюной. Я ведь Тигр по гороскопу.
– Разве тигры брызжут слюной?
– Значит, буду только рычать.
– Хотела бы я послушать.
Я зловеще посулил:
– Если ты продержишь меня еще пару минут, то наверняка услышишь.
У Лолиты даже глаза округлились:
– Так я держу тебя?
– Да нет, – отступил я.– Это я сам себя держу…
Отправив Лолиту в зал, я наведался на кухню, и шеф-повар, которого все звали Шураня, тут же вцепился в меня мертвой хваткой.
– Начальник, – он всегда меня так называл, – а я тебя жду. Пошли-пошли!
Этой манерой повторять слова, он напомнил мне Макса, и в груди опять закопошилось нечто мерзкое, недостойное, и в то же время настолько мое, что я точно знал: мне от этого не избавиться.
Шепотом отдав распоряжение, Шураня затащил меня в специальный кабинет при кухне, где Лари испокон веков лично пробовал все блюда.
– Садись! – торжественно пригласил Шураня и, как начинающий официант, услужливо разгладил скатерть. – Сейчас принесут
Для повара Шураня был не особенно толстым, но от сдерживаемого ликования щеки его раздувались и лоснились.
– Чего ждем? – на всякий случай спросил я, хотя было ясно: он скорее заколет себя вилкой, чем позволит выпытать секрет.
– Терпение, начальник! Ну, можешь ты посидеть минутку без дела?
– Лари убил бы меня…
– Лари нет!
Шураня так просиял, будто первым сообщил мне эту грандиозную новость. Наконец, мы дождались: влетела Клава с подносом, на котором что-то дымилось.
– Ну, выкладывай! – потребовал я от Шурани. – Что это такое?
Он хитро заулыбался:
– А ты попробуй сначала!