Под знаком мертвой птицы
Шрифт:
Мой друг замер, пораженный то ли моими словами, то ли какими-то собственными догадками.
– Тогда я совершенно не понимаю… Почему ты не вернешься, если все так плохо?
– Это я и пытаюсь тебе объяснить. Изменилась, прежде всего, я сама. В данном случае, возвращаться – это все равно, что бабочке пытаться залезть обратно в свой кокон. Я не могу сказать, что меня абсолютно устраивает мое новое существование, - тут я не стала говорить подробно, ограничившись общей фразой, - Но с некоторыми вещами приходится мириться, - слова "а с некоторыми необходимо бороться" – я так и не произнесла.
Легко быть мудрой в разговоре с другими. Но вот применить
Я чувствовала, что больше не могу сидеть в этом доме. Все, что должно было быть произнесено - я уже сказала. Остальное же окажется излишним и пустым. Не стоит долго задерживаться в месте, в котором не собираешься остаться навсегда – истина вольной странницы. Тут я оставаться не могла. Значит, пора в новый путь – возможно, попытаюсь все-таки отыскать Риту…
Я не стала прощаться. Слово "до свиданья" – ложь, я знаю, что мы больше не увидимся. "Пока" – пустое и безликое… и слишком домашнее. Поэтому я лишь кивнула, на мгновение застыв у двери. И сразу же, как только Миша ее открыл, побежала вниз по ступенькам, так ни разу не обернувшись.
На улице я не обнаружила ни Шейда, ни оборотня-некромага. Ну и черт с ними! Понадоблюсь – сумеют меня отыскать.
Вместо этого я принялась бессмысленно плутать по некогда родным улицам, краем сознания отмечая, что изменилось за время моего отсутствия. В общем, осознанно вызывала у себя приступ щемящей ностальгии… И в тоже время, глядя на эти серые улицы, которые лишь немного приукрашивало белое кружево снега; на серых людей, судорожно спешащих куда-то – я немного радовалась тому, что уже не являюсь участницей этой тоскливой суеты. Теперь я просто наблюдатель… Тут я подумала, что могу снова наткнуться на кого-то из старых знакомых – а этого мне бы не хотелось. Я забрела в какую-то подворотню и, убедившись, что меня никто не видит, перекинулась в волчицу. Я не слишком хорошо владела умением изменять образ… Однако сделаться поменьше и менее угрожающей – у меня все же получилось. Тем более, уже вечерело: народу на улицах становилось все меньше и меньше. Да, в моем городке мало кто вел активную ночную жизнь.
И снова все проблемы отступили на задний план. Волком быть не так легко - но дышится все равно свободней.
Свежевыпавший снег холодком покалывал подушечки лап: а я бежала туда, куда не осмелилась бы прийти в человеческом обличье.
Дом… Увы, не мой. Был когда-то, но не теперь… В волчьем сознании путались человеческие мысли и звериные инстинкты. Однако тоска все равно оставалась. Хотелось усесться в сугроб и плакать, подняв морду к небу. Но плакать я тоже не могла. Только завыть – долго и протяжно, с нечеловеческой болью.
Вместо этого я продолжала переставлять лапы, которые сами несли меня к до боли знакомому месту…
Ну, что сказать. Я пришла к дому, где прожила больше шестнадцати лет своей серой обыденной и такой спокойной жизни… Я долго вглядывалась туда, где должны были быть окна когда-то моей квартиры. Но на меня таращились лишь темные пустые глазницы… Чужие, незнакомые. В них не горел свет, за ними не было жизни. Слепые пятна среди сверкающих огней. Там – люди, там тепло и уютно… А за мной не остается ничего… Только пустота и тьма. Ни жизни, ни света… Ничего.
Будто***
Я пошла – нет, побежала прочь. Не знаю, в чем тут было дело, но это удручающее зрелище оказалось выше моих сил… Не спасала даже волчья ипостась, которая обычно приглушала мою боль, делала ее терпимой.
Я перекинулась в человека прямо на бегу, не особо заботясь о том, может ли меня кто-то увидеть. Мне внезапно стало плевать на все и всех. Только одно желание осталось у меня – о Боги, как я хотела покинуть Землю! Я ведь тоже не железная… Так зачем вновь и вновь пытать меня виной и воспоминаниями!? Ведь я и так знаю, в чем виновата, а в чем из случившегося моей вины не было… Впрочем, я ведь проклята. Это слово вызвало на моих губах горькую усмешку. "Проклята" – дурацкое слово, но иначе не скажешь. Как и всегда – нет тех бед, в которых можно обвинить какие-то третьи силы. Мы получаем то, что заслужили. Чаще всего, даже то, о чем просили. Что, Миа-Кхель – хотела вернуться, воскреснуть из небытия? Твое желание исполнено, так чего же ты не рада?..
Я не стала вслушиваться в эти вопросы, не стала искать ответы… Я просто продолжила бегство – бегство с собой, от себя…
С трудом я успела остановиться, когда передо мной, не пойми откуда вырос Андрей.
– Твоей подруги-пифии здесь нет, - я уже устала от этих вопросов-которые-ни-о-чем-не-спрашивают.
– Ты знал об этом?..
Некромаг хищно усмехнулся.
– Откуда? Я ведь не провидец. Просто догадался – будь она здесь, ты выглядела бы веселее…
– Мой вид и, тем более, настроение, уж точно не касаются тебя, - проворчала я, пытаясь продолжить идти вперед. Вот уж точно – из всей вселенной Андрей был последним человеком, с которым мне сейчас хотелось разговаривать.
Однако оборотень, похоже, мои слова проигнорировал. Он резко ухватил меня за плечо и заставил остановиться.
– Ты должна вспомнить… - прошипел он, - Ты даже не представляешь, как многое от этого зависит!
Я резким движением вырвалась из его хватки. Те времена, когда этот вервольф мог напугать меня, давным-давно остались в прошлом.
– А мне надоело, что все от меня чего-то требуют! – взбеленилась я, - Я хочу жить – жить, понятно тебе!? А не пытаться выжить в этой безумной игре, неизвестно кем затеянной!
Тут я не увидела, а скорее, почувствовала – за спиной появилась фигура Шейда. Пока он будто бы оставался лишь моей тенью: молчал и не вмешивался в происходящее. Но я прекрасно понимала: в случае чего, он первым ринется меня защищать.
К моему величайшему удивлению, Андрей не стал продолжать агитацию. Он лишь произнес:
– Все мы пешки в этой игре… Однако некоторые фигуры все же имеют больший вес, - он практически вернул мою же фразу, брошенную около двух лет назад. Кажется тогда я сказала: " Если это игра, то ты сильно ошибаешься, считая, что являешься ведущим. Ты пешка, как и все остальные"… Только в его устах она приобрела несколько иной смысл.