Под знаком ЗАЖИGАЛКИ
Шрифт:
Революционность технологии в том, что если раньше все собранные данные обрабатывали спустя какое-то время, то сегодня это происходит онлайн. Сразу можно оптимизировать процесс добычи нефти в Альберте, Гаваре или Ханты-Мансийске на любой стадии путём моментальной обратной связи. Например, посредством удалённых сенсоров в режиме реального времени можно увидеть износ оборудования буровой скважины, запланировать её ремонт, следить за давлением нефтяного пласта, и даже прогнозировать возможные сбои в работе оборудования, находясь в офисе за несколько тысяч километров от него.
– Да, Шеллу есть чем хвастаться, – шепотом повернулся
– Хороший ориентир, – немногословно в полголоса ответил Вашковский.
Российские нефтяные компании начали развивать подобные проекты, когда сокращение легкодоступных запасов и падение цен на нефть заставили их искать путь оптимизации процесса добычи. И это был непростой путь…
***
То ли в связи «ковидными» ограничениями, то ли в связи с общемировым трендом на ограничение излишеств и предполагаемым внутренним влечением нефтегазовых умов к скромности и умеренности (так бывает?) фуршет по окончании конференции проходил достаточно спокойно и скромно. Броуновское движение хаотично перемещающихся «атомов» с бокалами в пространстве выставочного зала Технопарка Сколково, где проходило венчающее конференцию мероприятие, в этом году было каким-то вялым, как при помещении бактериальной флоры в охлаждённую среду.
Однако эта «пробирка» содержала три центра притяжения и одновременно разогрева «белковой нефтегазовой массы» у трёх барных станций с алкоголем, представляющих собой наглядное пособие зарождения органической жизни на Земле.
Если посмотреть на этот зал сверху, как в пробирку через микроскоп, было ясно видно, как атомы соединялись в этих трёх точках в непрочные химические связи, потом распадались, перемещались вдоль электромагнитных полей к следующей точке притяжения, заставленной шотландским виски и французским коньяком.
Через полтора часа субстанция была уже полностью разогрета, электромагнитные поля трёх центров ослабли, и освободившиеся атомы в основной своей массе переместились к центру пробирки, где стали образовываться сложные органические соединения.
Как известно из курса органической химии нефте-технических конференций, в центре подобных молекул всегда находятся атомы – топменеджеры и управленцы из ведущих нефтяных компаний – Shell, British Petroleum, Shevron, ExxonMobil, PetroChina, Роснефть, Газпром нефть, Лукойл. Обладая значительной силой атомного притяжения, они, сами того не замечая, подтягивают к себе большое количество других атомов, то есть, сотрудников консалтинговых компаний всех мастей: от известных нефтесервисных «консалтеров» до небольших сервисных «субсубсубподрядчиков».
Впрочем, последние, обладая небольшой атомной массой, не всегда могут пробиться к центральной молекуле, надёжно прикрытой щитом таких американских мастодонтов консалтинга, как Schlumberger, Halliburton, Baker Hughes 2 . Парадоксально, но б'oльшие шансы их достичь есть только у достаточно эффектных ярких атомов, обладающих, как ни странно, небольшой атомной массой, но с правильным расположением протонов, нейтронов и электронов в пропорции 90-60-90.
Сильное электромагнитное поле, возникшее между центральной молекулой взаимодействия
2
«Большая тройка» (Шлюмберже, Халлибёртон, Бейкер Хьюз) главных американских технологических компаний, обслуживающих все мировые нефтяные и газовые компании, в том числе и российские.
Ободзинский с бокалом сухого красного вина, вполуха слушая очкастого представителя какой-то сервисной компании, уже полчаса заученно «прокачивающего» Ободзинского на предмет возможного подряда их компании, обладающей «уникальным опытом работ по геомеханике и гидродинамическому моделированию в России», лениво поглядывал по сторонам. В нескольких шагах его директор Павел Вашковский что-то негромко обсуждал со своим коллегой – директором «Лукойл-Инжиниринг». Было бы неплохо подойти и пообщаться в такой компании по профессиональным темам, они наверняка найдутся, но что-то подсказывало ему, что он был бы лишний.
Слева лохматый Толик Амосов, восходящая научная звезда из департамента Ободзинского, которого он взял с собой «для роста» на конференцию, что-то весело рассказывал окружившим его двоим «консалтерам» в мятых костюмах, которые громко и старательно гоготали, заглядывая ему в рот, всем своим видом пытаясь показать, что они «свои в доску» ребята.
В краткие паузы между его анекдотами они по очереди совали ему свои визитки и пытались вернуть тему разговора к «разработке нефтегазоконденсатных месторождений», на которой они хотели, «как на белом коне, въехать» к нему подрядчиками.
Существовал определённый когнитивный диссонанс в восприятии Амосова. Вчера, выступая на технической сессии с рефератом об «особенностях интегрированного моделирования пластов», он производил впечатление живущего одной наукой, лохматого, с горящими глазами ботана, увлечённо тараторящего о «композиционных моделях».
Сейчас с такой же энергией и с юморком, с торчащим из кармана мятым галстуком Толик самозабвенно рассказывал весьма «сальные» байки, судя по тому, что минуту назад подошедшая к ним миниатюрная девушка в строгом сером костюме, привлечённая «голубой зажигалкой» на бэйджике Толика, чуть поджала нижнюю губу. Тем не менее, девушка осталась стоять рядом, а «сладкая парочка» «консалтеров» бросив на неё короткий, чуть ревнивый взгляд, тут же повернулась обратно к Толяну.
Чуть поодаль двое знакомых ребят из Роснефти что-то обсуждали с окружившими их представителями буровых компаний.
Забавно было видеть, как строгие деловито выступавшие на технических сессиях серьёзные эксперты из небольших подрядных компаний, на фуршете, увидев на бейджике Ободзинского волшебную «голубую зажигалку» и его должность, как-то сразу съёживались, становились меньше ростом. Расплывшись в счастливой улыбке, они начинали тараторить «об уникальном опыте работы их компании в исследовании кернового материала», размахивая своими рекламными буклетиками, даже если никто их об этом не спрашивал.