Под знаком ЗАЖИGАЛКИ
Шрифт:
– Почему некоторые так не любят понедельники? – лукаво засмеялся Ободзинский.
– После воскресной тусовки не очень хочется погружаться в эту работу…
– Да? А может потому, что «некоторые» всё пытаются начать в понедельник новую жизнь, а потом выясняется, что и старая «ничего»? «Сойдёт?»
– Да иди ты!.. – Джимми в шутку замахнулся на него.
Джимми уже третью неделю бросал курить. Здесь мало кто из студентов курил, было не принято.
Комната Джимми в кампусе соседствовала с его комнатой. Они частенько по вечерам пересекались в холле или возле кампуса. Ободзинский сидел на лавочке под развесистой берёзой, почти такой же как в России, с книгой возле небольшого чистенького прудика рядом с кампусом
«Почти такой» – потому что каждый её листочек казался до блеска вымытым. Подстриженная возле неё травка, как будто росла строго по линеечке, не отклоняясь от установленных Евросоюзом нормативов роста травы экономически успешных государств еврозоны, а расположившиеся рядом ярко-зелёные кусты с неизвестными красными цветочками, должно быть были запрограммированы Еврокомиссией на рост в виде правильной сферической формы.
Серые утки, крякающие на местном диалекте английского, деловито суетились рядом, курсируя между тёмно-зелёным пятном тины и берегом. Два благородных белых лебедя делали вид, что они с ними не знакомы, их шотландского акцента не понимали. Они величественно проплывали мимо, не обращая внимания на суетившихся у берега серых «плебеев», выпрашивающих хлебные крошки у читающих на зелёной травке студентов.
Джимми приехал из Нигерии. Его отец был в Абудже каким-то большим чиновником, и, по всей видимости, как-то связан с национальной нефтяной компанией. Джимми не любил на эту тему распространятся, но стеснения в деньгах никогда не ощущал, несмотря на приезд из небогатой африканской страны.
– Ну что, вечером идём в Драгонфлай? – Джимми выпустил густые клубы дыма.
«Dragonfly» был уютный бар в центре города. Каменные серые старинные стены бара, казалось, вырубленные в скале с воткнутыми толстыми белыми цилиндрами восковых свечей, соседствовали с современными разноцветными стеклянными витражами. Пол из грубого серого гранита, больше подходящий для «аппартов» средневекового рыцаря, сурово хмурился на весёлое панно светлого потолка. Большие викторианские люстры тысячей стекляшек отражали на дубовый старинный буфет за современной барной стойкой, и повидавший не одно поколение владельцев, отблески былых дней, весёлых пирушек и счастливых мгновений.
Рядом находилась самая известная достопримечательность Эдинбурга – древняя крепость на высоком зелёном холме – Эдинбургский Замок.
– Нет, брат! Сегодня я уединяюсь с Питером Роуз, – Ободзинский, сощурив глаз, кивнул на лежавшую на лавке книгу «Анализ рисков и управление нефтегазопоисковыми проектами».
– О, брат! Что я слышу! Ты поменял ориентацию? Какой «coming out»! Я впечатлён!
В «Dragonfly» подавали изысканные коктейли, которые очень нравились девушкам. Широкой натуре Джимми очень не хватало «полноформатного» общения с молодой женской половиной Эдинбурга. Поскольку все коммуникации с прекрасной половиной alma mater проходили исключительно в деловом формате в кампусе или лаборатории университета шансов на возможность более «тесного общения», к которому он так привык дома в Нигерии, у него не было никаких.
– О, нет! Урсула и Хильда сегодня собирались в «Драгонфлай», и я думал, что мы можем «случайно» встретиться с ними там. Хильда сегодня утром вернулась из Осло и у нас будет много профессиональных тем для обсуждения!
– «Профессиональных»? Джимми, не смеши меня. Я знаю твои основные «профессиональные темы». Только я боюсь, что Урсула не захочет их обсуждать с тобой, а с Хильдой – не захочешь обсуждать ты.
Длинноногая, стройная, знающая себе цену, и поэтому чуть высокомерная блондинка Урсула общалась с мужской половиной строго, деловито и исключительно по рабочим вопросам. С Джимми была подчеркнуто вежливой, как и со всеми темнокожими студентами, но от этого более «расслабленного общения», как
– Кстати, а почему Осло? Не самый лучший город для weekend`а в конце лета.
– Она оттуда родом. У неё отец – крупный босс в «Statoil 5 », поэтому она первая, кто узнаёт все последние новости в европейской нефтянке. Ну пойдём, Bro! – Джимми, дурачась, сложил умоляюще ладони у груди и затряс ими. – Ты мне очень нужен для компании!
– Ха-ха! – Ободзинский отложил книгу и засмеялся. – Ладно, наверное, ты прав, нужно развеяться… Слишком много учёбы и много работы последнее время.
5
Statoil – крупнейшая норвежская государственная нефтегазовая компания (1972-2018). В 2018 году она была переименована в Equinor.
– You are right Bro! – у Джимми заблестели глаза. – Но имей ввиду, Урсулой я сегодня занимаюсь!
– Ну, конечно, не переживай, брат! Я иду исключительно, чтобы составить тебе компанию! – многозначительно улыбнулся Ободзинский…
***
Бешенный ритм дня не кончался. Это было пятое за этот день совещание. Оно переносилось два раза, поскольку у генерального директора Научного Инновационного Центра главной синей нефтяной Компании Петербурга постоянно двигался график. Все его замы вынуждены были вслед за ним «сдвигать» свои другие рабочие встречи и совещания.
«Коллеги, я хотел бы поговорить с вами об инновациях в нашей Компании», – наконец Павел Вашковский начал совещание и внимательно оглядел собравшихся у него в кабинете начальников департаментов и управлений:
«Для вас не секрет, что к 2025 году все крупные западные нефтяные компании будут использовать «цифровые двойники» своих нефтегазовых месторождений. Для нас этот вопрос выходит на первоочередную повестку дня.
Последние два дня я был на конференции SPE в Москве и много общался с нашими западными коллегами. Знаете, как обстоят дела у наших зарубежных конкурентов по этому вопросу?
British Petroleum уже с 2017 года использует виртуальные модели всей своей технической инфраструктуры в самых труднодоступных местах. В том числе и на Северном море. «Бипишники» хвастались, что могут строить цифровые модели любых объектов за 20 минут, хотя раньше это занимало до 30 рабочих часов.
Итальянская ENI уже внедряет цифровые решения на базе искусственного интеллекта и виртуальной реальности для моделирования операций. Уже подходят к разработке цифрового симулятора бурения. Ну, в этом вопросе мы их даже опережаем», – Павел Вашковский улыбнулся.
«Норвежская Equinor с филиалами в 30 странах мира применяет «цифровые двойники» на месторождении «Юхан Свердруп» в Северном море, на которое приходится четверть всей морской нефтедобычи в Норвегии. Самое интересное, что данные о работе оборудования поступают в режиме реального времени на планшеты и смартфоны их сотрудников.»
Ободзинский вздохнул. Вашковский бросил на него быстрый взгляд и продолжил:
«Дальше всех продвинулись «шелловцы».
Shell первая в мире создала цифровые буровые установки, что значительно снизило текущие расходы и на 25% повысило эффективность бурения. Их самообучаемая система на базе искусственного интеллекта предупреждает о потенциальных сбоях за два месяца. Вся информация о состоянии нефтяной платформы и работе всего оборудования идёт в режиме реального времени.