Под знаменами Аквилы

Инаба Ягокоро

– Как только достаточно придешь в себя, дай мне знать. Твоя подруга сейчас наверно с ума сходит от переживаний.

Вебер рефлекторно тянется к сигаретам, но тут же отдергивает руку вспоминая о том, что обещал себе больше не курить после омоложения. Император, помоги! Что еще ему предстоит делать на этой планете, кроме как утешать ксеносов на грани нервного срыва и тратить на них не самый дешевый Фенресийский медовый ликер?

О Император, прости его за этот поступок и за то, что ему еще предстоит совершить во имя Твое! Если бы не предсказание Эйлада,

то эти ксеносы уже горели бы в очищающем пламени прометея.

Когда дверь в комнату инквизитора закрывается, запирая те тайны, что несут в себе ее стены, Тарквиния еще раз украдкой смотрит на Вебера, сосредоточенно возящегося с кодовым замком. Она до сих пор не понимает того, что произошло внутри. Холодный, жесткий Вебер, чьи слова всегда были полны коварства и лжи вдруг предстал перед ней в совершенно другом свете, обнажив ту личность внутри себя, о существовании которой инари и помыслить не могла.

Был ли этот молодой мужчина настоящим Вебером или это была лишь очередная маска? Она не знала. И пока он продолжал сосредоточенно вводить пароль на замке, Тарквиния мысленно вознесла просьбу ко всем силам, что могли ее слышать: “Мама, папа, духи предков… Император на золотом троне”, пусть этот добрый человек и будет настоящим Вебером.

– Готово, нам нужно идти.

В полупустом коридоре раздались удаляющиеся шаги.

***

Тарквиния устало прислонилось к маленькому, бронированному окну Химеры, стараясь унять начинающуюся головную боль. Как только они покинули корабль и она смогла наконец-то отвязаться от Гвиневры, решившей ее досмотреть чуть ли не у всех на виду, они смогли занять свои места в небольшой колонне странных бронированных самоходных карет и теперь тряслись, едя в пустоту. Как ей казалось.

Деревня с гольштаврами. Теперь, когда буря чувств в ее ранимой душе улеглась, она наконец-то обратила внимание на вещи, до этого казавшиеся ей совершенно обыденными и даже не заслуживающими внимания.

Гольштавры… Это не причина чтобы устраивать рейд, а уж тем более официальную делегацию в забытую Падшей деревню. Игрушки для безумных ученых железного паука? Она вспоминает то, как действовали они в лесу и отметает эту странную теорию. Дипломатия? Так чуть дальше по дороге находится маленький город. С вполне себе официальным бургомистром.

Так зачем?!

Она смотрит в окно. Сияющий день последних дней августа догорел в ослепительном сиянии и с раскатами грома на высушенную летом землю упали ледяные капли дождя. Шум ливня и раскаты грозы не может заглушить даже рев двигателя их химеры и инари с грустью наблюдает как сквозь дождевые разводы на маленьком стекле видны фонари их сопровождения, идущие следом.

– Вот дерьмо! Захочешь блевать, так блюй на Фродо!, - в сонном царстве химеры слышится брезгливо-злой крик Салливана, а затем тело Тарквинии рефлекторно сжимается, чувствуя как в кабину врывается поток холодного воздуха.

Она видит как Салливан на полном ходу химеры открыл заднюю дверь и за шкирку поволок к ней Гвиневру.

– Вот, подыши свежим

воздухом, и посмотри вдаль. Так тебе станет чуть получше, -немного успокоившись он со злостью смотрит на нее, после чего берет пакет наполненный рвотой и кидает его во тьму ночи.

– Спасибо, -Бледная как мел Саламандра с благодарность высовывает свою голову наружу, тяжело дыша.

Дождь теперь почти закончен и в холодном предосеннем воздухе видно, как изо рта саламандры идет пар. Ее пальцы судорожно впиваются в косяк двери. Она балансирует между двумя желаниями: не выпасть из машины и нежеланием возвращаться в пропитанную алхимическими запахами душегубку.

Их химера вновь делает поворот, превращая аккуратную проселочную дорогу в месиво из грязи дождевой воды.

– Император всемогущий, и как вы люди это все терпите?, - Гвиневра все еще тяжело дышит, жадно вдыхая холодный ночной воздух.

Недовольно что-то бурчит Фродо, но Гвиневру уже не интересует ответ. Ночь почти подходила к концу, оголяя в слабых предрассветных лучах воистину унылый пейзаж.

Эта местность им не знакома. Они шли в лес другой дорогой, с другой стороны. Великая огненная мать! Да они же прошли этот проклятый лес насквозь! Сколько же миль смогли пройти их ноги и сколько миль они проехали, трясясь в этот ужасных повозках?

– Всем привести себя в порядок. Контакт через пятнадцать минут!, - прокуреный голос Фродо выводит ее из сонного оцепенения. Позади раздаются щелчки переключателей и недовольная ругань Клифа, что уже успел задремать, убаюканный обманчивым спокойствием.

***

Гвиневра невольно поежилась, кутаясь в свой утепленный черный плащ. Стрелка наручных часов замерла на шести часах утра и теперь саламандра проклинала себя за бессонную ночь. Рука сама собой нащупала термос с рекафом.

Горячая жидкость, обжигая губы ринулась внутрь сонного организма, заставляя уставшее тело вновь налиться силами. Ноги сами собой вновь обрели возможность твердо стоять на земле, а затуманенный от слабости и сонливости взгляд вновь стал острым как у орла.

Они шагали большой группой. Около полусотни человек. И это не считая той сотни, что еще встала лагерем возле самой деревни. Все как один закованы в черную, закрывающую все тело броню.В руках то, что Баргест назвал “Лазган”. Дорога идет вверх, на холм, и, как только они достигают его вершины, сердце Гвиневры тревожно сжимается.

Впереди, словно потерянная в незапамятные времена, раскинулась приличная по размерам деревня. Маленький оплот цивилизации посреди бескрайней природы, живущий охотой и земледелием.

– Господин Вебер, какие будут указания?, - один из солдат Тиберия подносит к глазам бинокль, всматриваясь в ту толпу, что уже успела собраться на главной площади.

– Пока никаких, пусть солдаты проверяют свое снаряжение, один Император знает, на какие сюрпризы способны местные.

– Понял, - хмурый, заросший бородой солдат лишь устало кивает головой, приказывая передовому отряду остановиться, не доходя до деревни.