Подари мне надежду
Шрифт:
Достаю остатки запечённой курицы, бутылку вина из шкафчика — надеюсь, Аня любит красное полусухое, — хлеб, какой-то соус с кусочками непонятной бурды в составе, колбасу.
Сгодится червячка заморить.
Дальше просто едим, голые и свободные от всякой требухи, пьём вино, и с каждым глотком Аня всё смелее. Рассказывает о себе: о детстве в маленьком городке на окраине области, у самой кромки леса; о школе, друзьях, подруге Ленке, с которой и в огонь и в воду… о многом. А я слушаю, думая, что мне не могло повезти больше.
И, вот
Но вдруг Аня, словно что-то почувствовав, говорит:
— Влад, я должна тебе кое-что рассказать, только ты не подумай… я не собиралась это от тебя скрывать. Я вообще сразу хотела, но ты не дал…
Она мнётся, а я внутренне подбираюсь, напрягаюсь, потому что фантазия шалит и подбрасывает красочные картинки, где моя нудистка с кем-то, кроме меня. Нет, она не похожа на тех, кто на два фронта — совершенно другая порода, но ревность такая ревность.
— Только не злись и ничего себе не придумывай, — предупреждает, а я киваю, уже готовый разрушить кухню до основания.
— Аня, у меня очень маленький запас терпения, потому лучше без долгих прелюдий рассказывай, а то воображение взбесится.
— В общем, когда я была у Лены в гостях, туда пришёл начальник её парня, Игоря. Они дружат, что ли, или просто так… короче, — Аня смотрит на меня с опаской, а я киваю, чтобы продолжала, — в общем, это был Илья.
Бах! А так ведь хорошо сидели.
20. Аня
Влад порывисто поднимается, а на лице такое странное выражение застыло, что я инстинктивно сжимаюсь. В серых глазах бушует ярость, а я пытаюсь понять, что происходит.
— Он трогал тебя? Касался?
Влад опирается руками на стол по обе стороны от меня, запирает в ловушке, а я смотрю в его глаза, пытаясь найти там ответы. А ещё доказать, что скрывать мне нечего — я вся, как на ладони, для него. Не знаю, что происходит между этими двумя, но я не собираюсь давать повод сомневаться в себе.
— Если бы он тронул меня, я бы его убила, — говорю, глядя в стремительно темнеющие глаза. — Но он говорил о тебе… неприятные вещи.
Нет уж, я не дура, потому пересказывать в подробностях наш разговор точно не буду. Не хватало ещё довести Влада до нервного срыва, потому что даже сейчас его лицо чернее тучи, а желваки на скулах пляшут пасодобль.
Может быть, они когда-то одну девушку не поделили? Загадка…
— Например? — выдавливает, кажется, с трудом, а мне хочется прижаться к нему, впитаться под кожу, влиться в кровь, чтобы понять, о чём он сейчас думает. — Что он говорил?
— Гадости всякие, не обращай внимания. Я всё равно ему не поверила. Но мне хочется понимать, из-за чего
— Не поверила она… — Влад щурится, вглядываясь в моё лицо с какой-то исступлённой жадной нежностью. И что-то есть в этом взгляде такое, от чего мороз по коже. — Илья умеет быть убедительным.
— Да какая разница? Я больше не собираюсь с ним общаться. Пусть хоть лопнет со своими намёками и гадостями, меня это не волнует.
Вкладываю в свои слова максимум уверенности, а Влад молчит, лишь обхватывает ладонью мой затылок. Крепко так, что не вырваться, а у меня мелькает мысль, что со стороны мы, наверное, очень глупо смотримся: голые, растрёпанные, застывшие в этом вязком моменте, когда хочется так много сказать, но слов не хватает.
— Смелая крошка, решительная…
Вдруг подхватывает меня в воздух, а я и взвизгнуть не успеваю, как оказываюсь прижатой спиной к прохладной стене. Обхватываю за шею, провожу ногтями по золотистой коже, когда мой мужчина безошибочно находит ту точку, прикосновение к которой заставляет дрожать от нетерпения.
Мой мужчина? Я правда так подумала? Впрочем, почему бы и нет?
Впивается в губы: жёстко, властно, нетерпеливо, и я поддаюсь его напору, отвечая на поцелуй жадно, словно в нём решение всех проблем и мой главный фетиш.
— Ты делаешь меня беззащитным, — говорит, тяжело дыша, на миг оторвавшись от моих губ. — Я зверею, только представив, что этот придурок хоть одну минуту находился рядом.
Но не даёт мне что-то сказать, потому что жёсткие губы сминают мысли в плотный комок, а ловкие пальцы вытворяют такое, от чего голова кружится. Неужели не самом деле секс может быть настолько прекрасен?
Я не понимаю, на какой планете нахожусь и не сошла ли с ума, а Влад всё настойчивее и стремительнее мчит меня на полном ходу к пропасти.
— Я убью его, если он ещё раз возле тебя появится, — хриплое на ухо, а после языком по влажной коже. Всхлипываю, стону, активнее подаваясь навстречу проворным пальцам, а Влад делает контрольный выстрел в размякшее сердце: — Ты моя, ясно? Только моя.
Киваю, всхлипывая, жмурюсь, чувствуя, как оргазм волнами наплывает, унося за собой.
Кажется, я снова кричу. Или это только кажется? Не знаю. Озноб пробирает до костей, и я жмусь всем телом к Владу, провожу ногтями по шее, целую ключицу.
— Можно мне вина? — спрашиваю и даже удивляюсь про себя, что удалось вымолвить хоть слово. — В горле пересохло.
Влад молчит, лишь садится на стул, не выпуская меня из объятий, и наливает полный бокал.
— Влад… не надо никого убивать.
— Некоторым личностям не мешает язык вырвать. И руки сломать.
— Ты об Илье?
— Ну не о тебе же, — хмыкает и зарывается носом в мои волосы. — Сладкая, вкусная… я снова тебя хочу. Это нормально?
— Если даже нет, то очень приятно, — смеюсь, делая глоток вина, а Влад целует шею под волосами, гладит по бёдрам. — Обещай, что не будешь пачкать руки. Пообещай!