Подарок коллекционера

Джеймс М. Р.

Точно так же, как прошлой ночью перед отъездом, я хочу поцеловать его больше всего на свете. Я наслаждаюсь ощущением его губ на своих, мягких и страстных одновременно. На этот раз он может хотя бы немного прикоснуться ко мне, его руки скользят по моей талии и бедрам, задирают юбку моего платья, чтобы провести пальцами по моей коже.

— Ты такая красивая, Ноэль, — шепчет он между поцелуями, его губы ласкают мои, и я чувствую, как слезы подступают к моим векам. — Ноэль.

— Мой Александр. — Мои руки скользят по его груди, вниз к бедрам, мои пальцы сжимаются на поясе его брюк. Я стягиваю их вниз, обнажая кожу, мое тело сжимается от желания, когда в поле зрения появляется

его толстый член. Я хочу его больше всего на свете, и я медленно двигаюсь вниз, покрывая поцелуями его покрытую темным мехом грудь, впадинки живота и плоскую, горячую плоть чуть выше его члена, прежде чем провести языком по всей длине, когда он издает стон удовольствия.

Я хочу попробовать его на вкус, и я делаю именно это, обхватывая губами кончик, пока провожу языком по его члену. Александр закрывает глаза, его голова откидывается назад, когда я упираюсь рукой в его бедро, моя голова покачивается, и я беру в рот как можно больше его члена.

Он задыхается, дергает бедрами, а затем стонет.

— Каким бы сладким ни был твой ротик, маленькая, есть кое-что, чего я хочу больше. И если ты продолжишь так сосать меня…

Мне не нужно спрашивать, что он имеет в виду. Меня охватывает вспышка нервозности, неуверенности в том, что я могу сделать это так, чтобы удовлетворить его, что у меня это получится. Но я встаю, стягиваю платье через голову, и вижу жар в его глазах, когда он жадно обшаривает мое тело.

Я быстро снимаю все остальное, внезапно испытывая большее, чем когда-либо, желание прижаться своей обнаженной кожей к его. Шезлонг достаточно широк, чтобы я могла оседлать его, не соскальзывая с него коленями, и я забираюсь на него, двигаясь вверх по его телу, глядя на его толстый, твердый член, прижатый к его животу.

Его голубые глаза блестят от вожделения, челюсть сжата от желания, но нежные слова, которые он бормочет, когда я оседлаю его бедра, противоречат этому.

— Так медленно, как тебе нужно, маленькая, — бормочет он. — Занимайся со мной любовью, как пожелаешь. Я твой полностью.

Я резко вдыхаю, выгибая бедра, когда трусь о него, моя киска намокла от моего возбуждения. Я вся взмокла, жажду его, и я вознаграждена его глубоким стоном, когда я скольжу по всей длине его члена, мой клитор натыкается на гребень его головки и заставляет меня снова стонать от удовольствия.

— Да, — Александр откидывает голову назад, его руки касаются моих бедер. — Используй меня для своего удовольствия, маленькая. Сделай меня своим.

Это так приятно, что я хочу попробовать это снова. Я двигаю бедрами, прижимаясь к нему клитором, его скользкая, горячая предварительная сперма смешивается с моим возбуждением и создает скользкую поверхность с нужным количеством горячего, восхитительного трения. Моя собственная голова откидывается назад, мои руки упираются в его грудь, когда я терзаюсь о его член, с каждым движением приближаясь все ближе и ближе к оргазму.

— Я хочу быть внутри тебя, когда ты кончишь, — Александр выдыхает сквозь стиснутые зубы. — Я хочу чувствовать, как ты кончаешь на мой член.

При этих словах меня охватывает трепет вожделения, пульсирующий во мне, как будто его слова касаются моего клитора. Я ахаю, снова выгибаясь навстречу ему, наклоняясь, чтобы прижать его к себе, когда подхожу очень близко к краю. Я чувствую, что парю там, и я снова прижимаюсь к набухшей головке его члена, прежде чем чувствую, как мои бедра напрягаются, и я выгибаюсь вверх, направляя толстый кончик между своих складочек, чувствуя, что начинаю содрогаться от удовольствия.

— Так будет проще, маленькая, — бормочет Александр. — Кончай, Ноэль…

Я стону, звук становится громче, когда

головка его члена проникает в меня, толстая и растягивающая меня для него, и он проскальзывает внутрь на первый дюйм. Жгучая боль от входа теряется в удовольствии от моего оргазма, моя девственная киска сжимается вокруг него, когда он выгибает бедра вверх, скользя дальше внутрь.

— О боже, Александр… — я стону его имя, мои пальцы впиваются ему в грудь, и он издает низкий хриплый вскрик.

Я пораженно смотрю вниз и вижу неглубокие царапины на его груди, оставленные там раньше. Я отдергиваю руки назад, и он протягивает руку, чтобы схватить их, морщась, когда опускает обратно.

— Нет, маленькая, — бормочет он. — Прикасайся ко мне, царапай меня, бери меня, как пожелаешь. Я твой…

Он входит в меня еще на дюйм, и я ахаю, впервые ощущая жжение его члена внутри меня одновременно болезненным и приятным. Я соскальзываю еще немного вниз, бархат шезлонга трется о мои колени, мягкость волос на его груди касается моих ладоней, его мускулистые бедра под моими, а поверх всего этого, его напряженный член, когда я снова соскальзываю вниз, наконец принимая его всего в себя, и он стонет от удовольствия.

— И я теперь твоя. — Его пальцы сжимаются на моих бедрах, его глаза закрываются, когда я нависаю над ним, не решаясь пошевелиться. Я не знаю ритма, и правильного способа сделать это, и я в ужасе от того, что у меня плохо получается. Но, наконец, желание большего побеждает мой страх, и я медленно начинаю оседлывать его.

— Да, маленькая, — стонет он, его бедра содрогаются подо мной. — Вот так. В тебе так хорошо, черт возьми…

Его слова ободряют меня, придавая мне больше уверенности. Я чувствую, как удовольствие снова начинает разливаться глубоко в моем животе, разогревая мою кровь и заставляя меня хотеть большего. Я прижимаю пальцы к его груди, прижимая их к его коже, моя голова откидывается назад, когда я двигаюсь быстрее, раскачиваясь, растирая, толкаясь, когда он встречается со мной снова и снова, его звуки удовольствия сливаются с моими. Я наклоняюсь вперед, мои волосы падают ему на лицо, когда я ловлю его губы своими, целую его медленно и глубоко, снова и снова принимая его в себя, ведя его к своему освобождению и к его.

— Кончай для меня — шепчу я ему в рот, сжимаясь вокруг него, когда двигаюсь, ощущая каждый дюйм его тела внутри себя. — Кончай, мой зверь.

Александр стонет, все его тело напрягается, когда его язык переплетается с моим, его звук удовольствия почти похож на рычание, когда я чувствую, как он набухает и твердеет внутри меня, жар его члена становится новым жаром, наполняя меня им, когда он жестко кончает, и это тоже вызывает мое освобождение, когда я вскрикиваю в поцелуе, выгибаясь ему навстречу. Мои груди прижимаются к его груди, мой рот наклоняется к его рту, моя рука запутывается в его волосах, я прижимаюсь к нему, чувствуя, как его сперма наполняет меня, мои бедра сжимаются вокруг него, когда я удерживаю его внутри себя, желая, чтобы все это длилось как можно дольше.

На мгновение мне кажется, что мир вокруг нас остановился, когда я лежу у него на груди, чувствуя, как он дышит, чувствуя биение его сердца подо мной. Я вдыхаю его аромат, теплый и мужественный, и в самой глубине своей души чувствую, что это правильно.

Я рада, что дождалась. Я рада, что это случилось сегодня вечером.

Мы лежим вот так на шезлонге несколько долгих минут, пока я не вспоминаю, что Александру все еще плохо и что я, вероятно, придавила его. Я отшатываюсь назад, обеспокоенно прикусывая губу только для того, чтобы увидеть мирное, самодовольное выражение на его лице.