Подглядывающая

Славина Анастасия

Девушка.

Он имеет в виду меня.

Это не честно!

Я делаю резкий шаг назад – и упираюсь в комод.

Эй атакует.

– Извини, что не сказал сразу. Хотел, чтобы ты меня поревновала.

Я даже не хочу разбираться, врет он или нет. Это не имеет никакого значения.

– Я… лллюблю… – обычно Эй продолжает сам, но сейчас он вынуждает меня произнести фразу целиком, – ддругого… мммужчину.

Эй смотрит на меня так, будто я фэнтезийное существо – словно у меня крылья за спиной отрасли, или волосы позеленели.

– Не глупи, Эм. Я –

единственный мужчина в твоей жизни.

Он прав. И не прав.

– В мммоей… ппостели, – этот разговор даже без дефекта речи дался бы мне с трудом.

– В моей постели, – поправляет он, хотя это совсем, ну совсем ничего не меняет.

Я смотрю на него исподлобья. Быстрей бы этот разговор закончился!

Эй, наконец, снимает меня с крючка своего взгляда. Подходит ко мне вплотную – я мысленно сжимаюсь – и вытаскивает сигарету из пачки, лежащей на комоде. Опирается о комод спиной. Прикуривает. Теперь мы стоим плечо к плечу.

– Эм, до меня не доходит, объясни, – он выпускает к потолку струйку дыма, долго разглядывает ее. Снова затягивается. – Как такое может быть? Ты спишь со мной, но любишь другого?

– Ммы… обббщаемся… пппо… ссети, – внутренне я напряжена настолько, что с огромным трудом выкатываю из горла звук за звуком – будто заново учусь говорить.

– То есть вы никогда не встречались в реале?

Качаю головой.

– Эм!.. – он запястьем трет себе лоб. На пол падает клочок пепла. – Ты полна сюрпризов… – Эй качает головой, будто я задала ему вопрос. И продолжает, затягиваясь: – Ну, хорошо. Какой-то фейк из сети – а это может быть и баба, и маньяк, и прыщавый подросток – да кто угодно!.. Вот этот фейк навешал тебе лапши. Ты была девочкой одинокой – понятно, почему повелась. Но сейчас же у тебя есть я! Вот я, – он прижимает кулак к груди, – нас-то-я-щий! Живой. Теплый. И мордой вышел, и кубики на животе, и при деньгах! Так почему не я, Эм?! – его голос звенит.

Я молчу.

Ну, что ему сказать?

Что люди не выбирают, в кого влюбляться?

Что будь Эй самым распрекрасным принцем – по сравнению с Сережей он для меня – чужой человек? Ну не знаю я, почему так!

– Окей, Эм, – Эй расхаживает по комнате, глядя себе под ноги так внимательно, будто там подсказки написаны. – Ты меня не любишь, а его любишь. Я это переживу, Эм! – он останавливается посередине комнаты и разводит руки в стороны. – Ну, и общайся дальше со своей подружкой из сети! Почему это влияет на решение жить со мной?

– Я… ттак… ннне… мммогу.

– Можешь! – он делает резкий жест рукой, будто сигарету о воздух тушит. – Ты ведь уже делала это! Значит, и еще сможешь! Привыкнешь!

– Ввызови… ммне… ттакси.

– Черт… Черт! – Эй расплющивает сигарету о пепельницу. Опирается руками о комод.

Я не шелохнусь.

В гостиной так тихо, что, кажется, я слышу, как падает снег за окном.

– Я сам отвезу тебя.

Молчание в машине, как острая бритва. Кажется, шевельнись – и порежешься. Я прикрываю глаза и успокаиваю себя мыслями о Сергее. Я почти призналась в своих чувствах, но оставила ему путь

к отступлению – на случай, если он захочет остаться друзьями.

Я ощущаю с ним связь, которую невозможно игнорировать. Меня к нему тянет неудержимо.

Он всегда рядом. Я легко могу представить, как сейчас Сергей сидит позади меня. Его куртка шуршит, когда он наклоняется ко мне, чтобы спросить шепотом: «Снова дурацкий день, Эмма?». От звука его голоса становится теплее. Я чувствую легкий запах кофе и сигарет, который исходит от него… Или это пахнет от Эя? Нет, от Эя пахнет не кофе, а пивом. Черт… И он за рулем!

Не шевелиться.

Не разговаривать.

Вообще никак его не провоцировать.

Просто выйти из арки – и исчезнуть.

– О чем думаешь, Эмма?

Я молчу.

– Понятия не имею, что сейчас происходит в твоей голове, но поговорить нам все же придется. Ты понимаешь это?

Киваю.

Все, что угодно, – потом. Только довези меня до арки.

Мне без Сергея – горько. Мне без него – плохо. Я не хочу проживать день за днем, пытаясь заменить его другим мужчиной.

Захочет остаться другом – пусть, я и на это соглашусь, хотя это будет безумно больно. Но все же мне кажется, что у нас все получится.

Только бы он что-нибудь написал.

Только бы не исчез.

Воображение против воли рисует картину, как я открываю ноут, захожу в соцсеть – а сообщений нет.

Распахиваю глаза.

– Приехали, Эм.

Машина останавливается.

Эй делает вдох, чтобы сказать мне что-то еще, но я опережаю его:

– Сспасибо!

Я знаю, что он чувствует. Я уже проходила это – пытку невзаимностью. И, возможно, очень скоро испытаю снова. Но лучше так, чем слышать от любимого человека слова жалости. Чем видеть его вежливую, сочувствующую улыбку. Хотеть прикоснуться к нему – и знать, что он не испытает того же, что и ты. Что ему это может быть неприятно.

Выскакиваю из машины.

Как же хочется проверить сообщения прямо сейчас, с мобильного телефона! Но я так долго ждала, что потерплю и еще десять минут.

Влетаю в квартиру.

Не снимая куртки, несусь в кабинет и открываю ноут. Но останавливаю себя.

Переодеваюсь. Завариваю чай.

Я должна быть готова ко всему.

Я должна быть в состоянии улыбнуться самой себе, даже если не получу сообщений.

Открываю браузер. Набираю пароль. Мои движения спокойны и размерены. И только сердце стучит так быстро и сильно, что перед глазами то и дело всплывают мутные пятна.

Я не могу убедить себя, что сейчас моя жизнь не изменится.

Сообщения есть!

Улыбаюсь.

В горле от волнения пересохло.

Я хочу прерваться и сделать глоток чая, но палец, словно против моей воли, скользит по тачпаду.

Короткое касание.

Серый: Эмма, не исчезай.

Серый: Эмма.

Серый: Эмма!

Серый: Возвращайся, нам надо поговорить!

Серый: Я жду тебя.

Серый: Жду.

Серый: Жду.

Серый: Жду…

Серый: Эмма, я уснул лицом на клавиатуре, дожидаясь тебя.