Подглядывающая
Шрифт:
Я делаю все, что она говорит. Без шапки, без шарфа, и даже пару кадров – без куртки. Стоя, сидя, лежа на снегу, стряхивая его с еловых лап, валяясь в нем. Мне легко и будто привычно позировать перед камерой. Совсем не те чувства, которые я испытывала в студии Стропилова.
Крохотные передышки, пока светит прямое солнце, – и снова съемки, как только на солнце наползает облачко. Пока я не слышу слов Ренаты:
– Свет ушел.
– Ннам пора?
Ощущение такое, будто я ребенок, у которого
Но ведь это еще не конец. Все не может закончиться здесь и сейчас. Я знаю, что кадры, наверняка, получились волшебные, но, все же, не для выставки тайных фото.
– Давно я не чувствовала такого фотографического зуда. Каждый кадр с тобой вызывает во мне те же ощущения, что и снимок посреди нетронутого снега. Есть что-то в тебе особенное. Ты словно не модель, а… понятие. Возможно, ты нащупаешь, о чем я говорю, когда увидишь снимки, – Рената внимательно смотрит, как я отряхиваю снег с куртки. Ее голос серьезный, даже строгий. – Хочу сделать еще несколько снимков в искусственном свете. Поедем ко мне домой. У меня есть еда, тепло и свет для съемки.
Последнее предложение она произносит уже так просто, будто эта идея только что пришла ей на ум. Но я вижу – Рената замерла в ожидании ответа. Даже ее улыбка застыла.
Все произойдет сегодня.
Я отвожу взгляд – наверняка, сейчас он у меня такой же красноречивый, как и у Ренаты. Разница между нами лишь в том, что я знаю о ее намерениях, а она о моих – нет.
Когда мы подъезжаем к дому Ренаты, солнце начинает тускнеть. По снегу, будто нарисованные акварелью, растекаются длинные сиреневые тени.
В подъезде с каждой ступенькой я словно становлюсь ниже ростом. Все думаю, вдруг Рената догадается, что я уже была здесь, – и от этого, наверняка, веду себя еще более странно.
Вхожу в квартиру вслед за Ренатой.
– Ккрасиво! – пытаюсь представить, что вижу все это впервые.
– Арендую. Я не привязываюсь ни к квартирам, ни к вещам... Вешалка – в шкафу.
Встряхиваю куртку. На коврик летят утрамбованные кусочки снега.
– Жживешь одна?
Рената оглядывается через плечо, стягивая сапог.
– Да, – по тону ее голоса слышно – Ренату забавляет мое любопытство. – Проходи на кухню. Чувствуй себя, как дома.
Она подготовилась и к этой съемке. Кухня, которая в прошлый раз показалась мне чуланом, превратилась в небольшую студию. От кухни осталось одно название, да раковина и пара труб.
Тренирую улыбку. Но расслабиться не получается.
Не представляю, как Рената сделает тайные снимки. Слишком мало места в этой квартире. А без тайных снимков все будет напрасно – я не смогу помочь Эю.
Рената возвращается с двумя бокалами вина.
– За прекрасные снимки!
Я
– Это божоле нуво. Давай, пей! Похоже, вино сейчас тебе необходимо. Ты словно в парке превратилась в ледышку – и до сих пор не оттаяла.
Мы чокаемся. Дзинь!
Рената не сводит с меня глаз, даже когда отпивает вино.
– Завтра я уезжаю.
Я невольно отнимаю бокал от губ, не успев пригубить.
– Юра будет выставляться по всей стране, и сначала маршрут выставки придется проделать мне. Много организационной работы.
Значит, тайных фото не будет!
Рената не успеет меня сфотографировать. Мне обидно и горько.
Она иначе расценивает мою реакцию.
– Жизнь непредсказуемая, Эмма. Кто знает, возможно, наши судьбы переплетены. Не хмурься! Это совсем не тот образ, который мне нужен. А задумала я вот что... Нет, – она останавливает мою попытку отставить бокал на подоконник. Для начала, допей вино. Блеск в глазах, влажные губы и легкий румянец – то, что мне сейчас нужно.
Я делаю несколько больших глотков. Они и мне нужны.
Я пропустила момент, когда мы перешли на «ты».
– У меня есть шаль, которая совпадает с цветом твоих глаз, сейчас принесу, – Рената включает светильник. Лампа вспыхивает резко и ярко. – Снимай все мокрое и холодное, укутайся в нее.
Она возвращается быстрее, чем я успеваю стянуть джинсы, – и снова исчезает.
Я складываю одежду возле батареи, закутываюсь в шаль, как в сари. Сажусь у стены, выкрашенной в темно-серый, с бокалом в руке. Пью вино крохотными глотками.
Как там Сережа? Кажется, будто я не общалась с ним вечность.
Выглядываю в приоткрытую дверь – Рената с чем-то возится в кабинете – и хватаю свой мобильный телефон. В соцсети меня ждет сообщение.
Серый: Знаю, что ты занята, но у меня очень важная информация. В Питере идет снег, как любишь ты, – крупными пушистыми снежинками. Они прямо сейчас падают на экран моего телефона.
В ответ я расцветаю строчкой улыбчивых скобочек – и возвращаю телефон на место.
А как там Эй? Надеюсь, он не караулит меня в арке – в пальто, без шапки...
Внутренне вздрагиваю, услышав легкий щелчок.
Поднимаю взгляд – чем провоцирую череду новых щелчков и вспышек.
– Хорошо! – комментирует снимки Рената. – Но этого мало. Хочу больше эмоций.
Она опускается передо мной на колени. Между нами – лишь фотоаппарат. Я чувствую запах ее тела.
– Нет, не отставляй бокал, – Рената предупреждает мой жест. – Возьми его обеими руками. И держи крепко, – она улыбается, а у меня сердце бьется так сильно, что, кажется, выплеснется вино из бокала.
Думаю, теперь ей достаточно моих эмоций.