Подглядывающая
Шрифт:
Валентин склоняет голову еще ниже. Рената не просит его повернуться к ней спиной, что было бы логично. Близость их лиц кажется непристойной.
Рената погружает пальцы в его шевелюру и медленно, очень тщательно собирает гриву в хвост. Затем стягивает резинку со своих волос и завязывает ей волосы Валентина. Думаю, это и есть его награда. И за такую награду он еще сотню раз будет готов позировать обнаженным.
– Когда мне прийти в следующий раз? – спрашивает Валентин.
– Я позвоню вам, – отвечает
Я почти уверена, что звонка он не дождется. Валентина не надо держать на привязи, как Эя, с этим парнем проблем не будет. Даже если его «убогое» фото окажется на выставке, и Валентин откроет рот, Рената всегда сможет предложить ему помощь в завязывании волос.
Наконец, мы остаемся с Ренатой один на один.
Она подходит ко мне.
Коридор настолько узкий, что вряд ли между нами смог бы свободно пройти взрослый человек.
Если бы не ее каблуки, мы были бы с ней одного роста.
Рената очень долго, очень внимательно смотрит на меня, будто это я должна начать диалог.
А я смотрю в ее глаза, спрятанные за тонкими бликующими стеклышками. Глаза необычного цвета – зелено-голубые. Будто на влажной бумаге поставили две точки акварельной краской, и цвета растеклись, переплелись.
– Вы не были зарегистрированы на мой курс, – говорит Рената без вызова, скорее, с любопытством.
Я так поглощена этим обоюдным разглядыванием, что внутренне вздрагиваю от звука ее голоса – и отвожу взгляд.
Я не знаю, что ей сказать. Все ответы, которые приходят мне в голову, шиты белыми нитками. К счастью – или нет – Рената не настаивает.
– Пожалуйста, снимите парик, – просит она. – Юра говорил, у вас роскошные натуральные волосы.
Иголочкой колет в груди. Стропилов все же меня узнал. И рассказал Рентате.
Тогда где он сам? Почему не он меня пытает?
Похолодевшими пальцами снимаю парик. Вынимаю шпильки из узла, скрученного на затылке. Волосы падают мне на плечи.
Рената касается подбородка согнутым пальцем – будто изучает экспонат.
Я жду, когда она предложит мне сделать снимок.
– Я собиралась зайти в бар, выпить бокал вина. Не составите мне компанию?
Сглатываю комок в горле.
– У мменя ппланы, – демонстрирую я свой дефект во всей красе.
Рената делает резкий, но такой легкий вдох, что это могло бы мне показаться – если бы я не ждала ее реакции.
Ей нравится мой дефект. Я знаю. Она у меня крючке также, как я – у нее.
– Отмените свои планы, – в ее голосе слышится нотка досады, но словно не потому, что у меня планы, а потому, что я сама не додумалась тотчас же их отменить.
– Ссейчас, – почти нормально произношу я и посылаю Эю сообщение: «Планы меняются, иду в бар с новой знакомой».
Рената тепло улыбается.
Вызывает такси.
Я
– Другой выход.
Я оборачиваюсь. Что еще за новость?!
– В этом подъезде два выхода. Такси ждет нас со стороны двора. Пойдемте.
Я покидаю дом через другой подъезд, не успевая предупредить об этом Эя.
Глава 18. День 324
Это была маленькая хитрость – предложить провести вечер в том баре, где я впервые увидела Ренату. Название бара я незаметно скинула Эю сообщением, пока Рената расплачивалась с таксистом.
С того самого дня, как я увидела Ренату, при каждой нашей встрече расстояние между нами сокращалось. Теперь, на заднем сидении такси, мы сидели так близко, что край ее пальто касался моего колена.
Мы всю дорогу молчали – если не считать короткого диалога с выбором бара. Иногда, прикрыв глаза, я ловила едва ощутимый сладковатый аромат ее духов. Из-за него Рената казалась мне хищным тропическим цветком – красивым, диким и очень опасным для таких беспечных бабочек, как я.
И вот мы вошли в тот самый бар, с которого все началось. Звучала та же саксофонная музыка, так же парили паутинки сигаретного дым. Ощущение дежавю будоражило меня.
Будто история совершила круг.
Каким будет следующий виток?
– Божале нуво для меня и моей спутницы.
Рената села за барный стул, ее платье заскользило чуть выше, приоткрывая коленки.
Дежавю.
Я оперлась о барную стойку.
– Все хорошо? – Рената открыла сумочку.
«Только не книгу…» – пронеслось у меня в голове. Это было бы слишком.
Для такого моего состояния не находилось веской причины, но хватало и совокупности мелких. Бессонница. Нервное перенапряжение. Голод, в конце концов. В последний раз я ела йогурт еще утром, – неудивительно, что картинка перед глазами плыла.
И все же – только не книгу.
Рената достала из сумочки пачку длинных сигарет. Одну предложила мне.
Я качнула головой.
Облизала губы.
– Эмма… – попробовала она мое имя.
Бармен чиркнул зажигалкой. Рената прикурила, не глядя на него.
Как же ей идут очки! Я не могла отвести от нее взгляд. Непросто было юному Эю рядом с ней. Да и сейчас, наверняка, непросто.
Очки сработали как психологическая ловушка, и, казалось, что Рената вглядывалась в меня глубже, чем остальные. Даже глубже, чем Эй.
Она смотрела на меня – и молчала.
И вдруг я осознала, что боюсь ее. Вовсе не потому, что она была способна на что угодно, а потому, что Рената больше не казалась мне персонажем истории. Она стала реальным человеком – способным повлиять на мою жизнь.