Подлинная жизнь Лолиты. Похищение одиннадцатилетней Салли Хорнер и роман Набокова, который потряс мир

Вайнман Capa

Салли Хорнер со старшей сестрой Сьюзен Панаро в семейной теплице

Судя по другим снимкам, сделанным примерно в то же время, пребывание у Панаро определенно шло Салли на пользу. На одной из фотографий Салли стоит одна в искусно сшитом светлом платье подходящем для посещения церкви или какого-нибудь дневного культурного мероприятия. Она с улыбкой смотрит в камеру, хотя во взгляде читается робость, как на той пленке из зоопарка Филадельфии.

На второй фотографии Салли, уже в другом нарядном платье, улыбается куда шире. Рядом с ней — темноволосый юноша в костюме, который ему велик самое меньшее на два размера. Очевидно, это кавалер, с которым

она идет на школьные танцы или какое-то церковное собрание. Как его звали, как прошел вечер — все это кануло в Лету (впрочем, как и то, знал ли он о случившемся с Салли).

В апреле 1951 года Салли исполнилось четырнадцать; она выглядела как типичная американская девушка-подросток начала пятидесятых, обожавшая Перри Комо, Тони Беннетта, Дорис Дэй и прочих популярных исполнителей тех лет. (Набоков в «Лолите» подробно перечисляет, что слушали в дороге Долорес и Гумбepт Гумберт, — помимо прочего, «Wish You Were Нere» Эдди Фишера, «Forgive Me» Пегги Ли, «Sleepless» и «Неrе in My Heart» Тони Беннетта.)

На одной фотографии, где Салли запечатлена в обычной обстановке, становится заметно, что, возможно, в душе ее происходят более сложные тайные процессы, нежели у обычной «юницы», как ее порой именовали журналисты в заметках о спасении. Салли снова в джинсах, как на фото в теплице со Сьюзен, но на этот раз на ней темная рубашка, а волнистые волосы зачесаны назад. На монохромном фотоснимке ее губы кажутся почти черными: скорее всего, Салли накрасила их ярко-красной помадой. Салли стоит на пороге своей комнаты с газетой в правой руке и лукаво улыбается, словно только что читала комиксы, но ей помешали. И кажется, что ей не помешало бы выспаться и выпить кофе, а может, и то и другое.

Непостановочное фото Салли с газетой

На людях Салли держалась приветливо и стойко, но Эл вспоминал, что его свояченица то и дело впадала в меланхолию. Только что участвовала в беседе — и вот уже мыслями где-то далеко. Свет в ней то загорался, то гас. «Она ни разу не обмолвилась, что ей грустно и тоскливо, — рассказывал мне Эл в 2014 году, — но и так было понятно, что с ней неладно». Родные старались не вспоминать о том, что ей довелось пережить, да Салли и сама почти никогда и никому об этом не рассказывала. Ни с кем не говорила по душам. Не показывалась ни психологу, и психотерапевту. Жизнь ее разделилась на «до» и «после».

Салли пошла в среднюю школу Берроу, что на углу Хэддон-авеню и Ньютон-авеню, и, как всегда, училась хорошо. Эл вспоминал, что свояченица была «умница и отличница»: «Такое ощущение, что она знала предмет еще до того, как его прошла». Она с отличием окончила среднюю школу в июне 1952 года.

Несмотря на сохранившееся фото Салли с кавалером, о друзьях ее известно немногое. Она и до похищения с трудом заводила знакомства, а уж после ей стало еще сложнее общаться со сверстниками. Одноклассники перешептывались за ее спиной, обсуждали связь с Ласаллем. Юные нахалы чувствовали себя вправе отпускать в ее адрес неуместные замечания, делать непристойные предложения. Кэрол Тейлор (до замужества Стартс), одноклассница Салли, вспоминала, что «на нее смотрели как на конченую шлюху» {168} . Ее слова подтверждала Эмма Ди Ренцо (Салли знала ее как Эмму Аннибале): «Сперва ей приходилось тяжко {169} . Некоторые вели себя по отношению к Салли некрасиво. Мне кажется, они ей не верили».

168

«На нее смотрели как на конченую шлюху»: интервью с Кэрол Тейлор, август 2017 года.

169

«Сперва ей приходилось тяжко»: интервью с Эммой Ди Ренцо, ноябрь 2017 года.

Одноклассников Салли не волновало, что ее похитили и изнасиловали. Не девственница — значит, покрыла себя позором. Хорошие девочки должны хранить невинность до брака. «На нее смотрели как на шлюху, как ни крути, — объясняла Кэрол. — Такие уж тогда были порядки».

Кэрол познакомилась с Салли на классном часе в восьмом классе. Кэрол, как и Салли, тоже довелось узнать изнанку жизни, однако Салли предпочитала не вдаваться в подробности и убегала от воспоминаний в мир книг. Кэрол жила в двух кварталах от

школы, Салли чуть дальше, в четырех-пяти. В семье у Кэрол было десять детей, у Салли же близких родственников было раз-два и обчелся. У Кэрол были и другие друзья. У Салли не было никого, кроме Кэрол, которую ни капельки не заботило, что остальные думают о Салли. Кэрол говорила, что не обращала внимания на якобы под моченную репутацию Салли но, скорее всего, она, в отличие от одноклассников, просто не хотела осуждать Салли. Кэрол восхищалась манерами Салли, ее любовью к чтению и мудрыми суждениями. Салли приводила в восторг свобода Кэрол. Ей так же нравилось общаться с ней, как Кэрол нравилось общаться с Салли.

Прогулки были для Салли отдушиной {170} . Ей нравилось проводить время на свежем воздухе: солнце, море, побережье Джерси. В детстве, до того, как ее похитил Фрэнк Ласалль, Салли часто проводила выходные в городках на побережье — в том же Вайлдвуде и Кейп-Мее. После спасения лишь на пляже ей удавалось позабыть жестокие насмешки, преодолеть переполнявшее душу отчаяние. Побережье не решило бы всех проблем, но, по крайней мере, здесь ей было хорошо.

Летом 1952 года Салли с нетерпением ждала начала занятий в старшей школе имени Вудро Вильсона. Ей было пятнадцать, но выглядела она куда старше. Ей хотелось завести новых друзей, найти парня.

170

Прогулки были для Салли отдушиной: интервью с Элом Панаро, август 2014 года.

А потом в середине августа она в очередной раз поехала в Вайлдвуд.

ДВАДЦАТЬ.

Работа над «Лолитой»

Летом 1950 года Набоковы не могли себе позволить отправиться в автомобильное путешествие по Америке, однако на следующий год, в июне, Владимир и Вера после окончания весеннего семестра в Корнелле уехали из Итаки {171} . Владимир выставил оценки студентам, занимавшимся у него на курсе европейской литературы; Набоковы освободили дом на Ист-Сенека-стрит, поскольку с осени нашли более дешевое жилье.

171

Владимир и Вера… уехали из Итаки: эта глава основана главным образом на материалах VNAY, с. 200-206; см. также «Nabokov’s Summer Trips to the West» на http://www.d-e-zimmer.de/LolitaUSA/LoUSNab.htm.

30 июня Вера свернула с шоссе 36, и их дряхлеющий «олдсмобиль» покатил по улицам Сент-Фрэнсиса, штат Канзас; распорядок их путешествий давным-давно устоялся: охота на бабочек дотемна — если, конечно, позволяет погода и самочувствие. В дождливые дни (а их в ту поездку выдалось большинство) или когда усталость брала свое, как правило, в середине дня, Набоков работал над рукописью, которую тогда еще называл «Королевство у моря».

Работал Набоков на пассажирском сиденье «олдсмобиля», подальше от шума, доносившегося из-за стены номера в мотеле, защищенный от ливней и бурь, помешавших его занятиям лепидоптерологией. Дмитрий, которому уже минуло семнадцать, присоединился к родителям в Теллуриде, штат Колорадо, — приехал из Гарварда, где закончил первый курс, — и сменил Веру за рулем. Семья колесила по Скалистым горам, Вайомингу, западному Йеллоустону, Монтане и в конце августа вернулась в Итаку.

Вера и Набоков охотятся на бабочек

Набоков неделями охотился на бабочек в Скалистых горах, порой голый по пояс, подставив грудь солнцу, и это не могло не сказаться на его здоровье. Проблемы из-за длительного пребывания на солнце начались после возвращения в Корнелл: тяжелый солнечный удар на целых две недели приковал писателя к постели. «Глупейшая ситуация… получить удар {172} скудного нью-йоркского солнца на стриженой лужайке, — писал Набоков в дневнике. — Высокая температура, боль в висках, бессонница и непрестанная, блестящая, но бесплодная путаница мыслей и образов».

172

«Глупейшая ситуация… получить удар»: Page-a-Day Diary, 1951 год, Berg.