Подобная Сильмариллу
Шрифт:
Моя наставница Йаванна пыталась воскресить Лаурелин и Тэлперион, но ее попытки оказались тщетны, а отец отказался пожертвовать Сильмариллами. Я не была удивлена. Ради своих камешков Феанор пожертвовал бы и своими детьми, и всей Ардой, что уж ему всего каких-то два светлых Древа! В тот момент моя ненависть к отцу не была последствием искажения Мелькора, это было справедливое пламя негодования на бесчестие, творимое им. Мне захотелось подбежать к Феанору и трясти его до тех пор, пока он не отдаст Валар свои проклятые Сильмариллы. Но разве я могла? Все остальные
Кажется, что могло произойти ужаснее уничтожения Древ? Но нет, прибыли гонцы из Форменоса, неся весть о тот, как Моргот пролил первую кровь на нашей Благословенной земле. Я горько заплакала, потому что дедушка Финвэ был мне дорог.
– Уйдем отсюда!
– Майрон взял меня за руку, и мы стали спускаться с горы, удаляясь от горюющих жителей Валинора, бывших такими счастливыми еще утром этого страшного дня.
Спустившись, мы отошли в сень деревьев.
– Нам надо попрощаться, - сказал Майрон.
– Я не пойду в изгнание за отцом, я останусь с тобой, - устало покачала я головой.
– Мне не за чем идти в Средиземье, все, кто у меня остались – это ты и мама. Пусть хоть все остальные Нолдор уходят.
– Я ухожу, - ответил мне Майрон.
Я подняла на него взгляд. Как будто меня ударили… Лучше бы меня ударили.
– Зачем тебе это?
– только это не было бы связано с Мелькором…
– Я собираюсь последовать за Мелькором.
– Нет, ты не можешь! Ты ведь больше не с ним!
– я не хотела в это верить.
– Нет, Сильмариэн, с ним. Мелькор всегда был моим учителем. Я солгал тебе, прости.
Мне не хотелось в это верить. Еще один страшный удар. Я оперлась о дерево, чтобы не упасть, по лицу струились слезы. Я все еще надеялась, что Майрон говорит неправду, что все это мне просто снится, что все это происходит не со мной…
– Ты можешь уйти со мной. У нас будет все, что мы пожелаем, мы будем счастливы в новом мире. Помнишь, дорогая, как ты хотела в Средиземье, говорила, что в Валиноре скучно?
Он все говорил и говорил что-то, а я прижималась к дереву, глотая горячие слезы. Я хотела быть с ним, но это было бы предательством. Да и Мелькора я в тот день ненавидела не меньше, чем все остальные жители Амана. Мне надо было набраться сил и озвучить свое решение. Это был единственно правильный выбор. Как бы ни сладки были речи Майрона, а до него – Мелькора, я не собиралась покидать свет.
– Убирайся, Майрон, - я нашла в себе силы в последний раз посмотреть ему в лицо.
– Уходи навсегда, не смей никогда вспоминать обо мне!
– Сильмариэн, выслушай…
Договорить мы не успели. Раздался гул рога, и к нам летел глашатай Владыки Манвэ Эонве. Кажется, это должен был быть конец Майрона, но Майа превратился в клуб черного дыма и исчез на северном горизонте.
***
Наш дом в Тирионе снова заполнился эльфами. Приехали все потомки деда Финвэ, мои родители, да и незнакомцев было полно. Все
Мама уговаривала меня поесть, когда ко мне без стука вломился отец. Я встала перед ним, он остановился напротив, посмотрел с презрением и вдруг влепил мне сильную пощечину, от которой моя голова запрокинулась налево.
– Потаскушка несчастная, как далеко у вас все зашло?
Я не ответила. Только держалась за щеку и смотрела на отца.
– Феанор, прекрати!
– закричала мама.
– Она ничего не знала!
– Замолчи, Нерданель! Я уверен, что она-то как раз все знала, да только надежды, что любовничек заберет ее в Средиземье, не сбылись! А если она ничего не знала, то она просто дура, каких здесь сотни! И как только у меня могла родиться такая дура, как она?
– Феанор, ради Эру, успокойся!
– мама уже кричала в полную силу.
– Не смей так говорить о нашей дочери!
Разгорался огромный скандал. Я вышла из комнаты и побрела по дворцу. У меня уже не было сил даже ненавидеть отца. “И как у меня могла родиться такая дура?” - я словно до сих пор слышала это.
Моя рука задела ухо, в котором была серьга из мифрила. Я вынула обе серьги из ушей, бросила их на пол и изо всех сил надавила каблуком. С мифрилом так просто не справиться; я злобно топтала серьги, но они даже не погнулись. Я оставила их лежать на полу.
Вернувшись к своей комнате, я услышала крики родителей. Они не прекратили ссориться, напротив, их голоса были еще выше и громче.
– Ты не можешь так поступить с ними!
– в голосе мамы были слышны слезы.
– Не ломай им жизни!
– Они мужчины, и должны уметь отстоять свои интересы! И они должны уметь сражаться! Им это пойдет на пользу! Не смогу я вернуть Сильмариллы, пусть это сделают они!
– Оставь хотя бы близнецов! Они еще совсем дети! Им еще играть, а ты гонишь их на войну! С Морготом!
– Они уже взрослые, Нерданель, и они пойдут со мной. Я все решил. Кстати, Сильмариэн тоже может пойти. Этой глупой девчонке давно пора вправить мозги настоящей жизнью, а не Валинорской идеальной картинкой. Может, и замуж ее смогу наконец выдать за кого-нибудь! Если кто-то ее возьмет!
Отец, вылетая из комнаты, чуть не сшиб меня с ног. Я зашла внутрь. Мама лежала на кровати и плакала. Я легла рядом и обняла ее.
– Он хочет, чтоб они поклялись Эру преследовать любого, кто захватит Сильмариллы, - простонала мама сквозь слезы.
– Но ему не победить Моргота!