Подруга игрока
Шрифт:
Миранда попыталась высвободиться, но не тут-то было.
— Я прекращу это, — бросила она ему в ответ, — если вы прекратите толкать меня в объятия к мистеру Ллойду!
Он замер. Он нахмурился. Он раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, а потом, очевидно, передумал. Он тихо выпустил ее. Потом он улыбнулся и как будто расслабился.
— Нет ничего легче, — сказал он, кланяясь. — С этой минуты и впредь, я никогда не буду толкать вас ни в чьи объятия, а уж тем более в объятия мистера Ллойда.
— И вы не будете обещать моей матери или мистеру Ллойду подействовать на меня на предмет замужества.
Он
— Имя этого джентльмена больше не сорвется с моих губ.
Миранда с облегчением вздохнула.
— И вы не будете заставлять меня танцевать с ним или вообще иметь с ним какие-то дела.
Положив руку на сердце, он поклялся:
— Пусть я не выиграю больше ни одного пари, если совершу один из таких проступков.
— Очень хорошо, — сказала она довольно. — Значит, мы договорились. Я поддержу ваше желание не появляться на ассамблее. А вы, со своей стороны, прекратите вмешиваться в мои дела.
Он поднял руки, как поднимают их, когда клянутся перед Богом:
— Именно так, за исключением одной маленькой оговорки.
Глаза ее сузились.
— Я хочу, чтобы на ассамблее вы были в своем колье.
Это замечание напомнило ей, что, сделав такой подарок, он поставил себя под угрозу.
— Как могли вы быть столь беспечны? — упрекнула она его. — И такой дорогой подарок! Если бы мои родственники поверили в непричастность мистера Ллойда к этому дару, то они могли бы подумать на вас.
— Я подарил вам колье, потому что обещал это сделать. Я писал вам, что вы получите достойный вас дар в знак признательности за мое спасение. Теперь он у вас. Я прошу только об одном: вернуть мне мой галстук.
Мысли ее обратились к галстуку, который она давно уже простила и вернула на прежнее место, обвязав им свой дневник.
— Вы ведь не уничтожили его, не правда ли? — спросил он.
Миранда покраснела.
— Вы получите его назад, — сказала она, раздумывая о том, сумеет ли она так же привязаться к колье, как это вышло с галстуком.
— Что же, хорошо, — он с удовольствием заглянул ей в глаза и похоже было, что он не собирается оторваться от этого занятия до конца столетия. — Что же, хорошо.
Она почувствовала себя неловко. Он стоял перед ней таким образом, что она не могла отойти ни от стены, ни от него. Для этого ей пришлось бы обходить либо стол, либо зеркало. А в теперешнем ее состоянии она вряд ли смогла бы осуществить такой маневр, не сбив чего-нибудь на пол. Но ведь и так она долго не выдержит — задохнется, потеряет сознание.
— Мне кажется, нам надо пожелать друг другу доброй ночи, — сказала она, чуть дыша.
Он отступил в сторону и раскрыл перед нею дверь.
— Доброй ночи, Миранда.
— Доброй ночи, Чарльз.
И только на следующий день, когда она уже брала свою десятую взятку, а мистер Гастингс тепло улыбался ей из-за карт, Миранда осознала, каким именем она назвала его.
У подножия лестницы выстроилась целая очередь; дети, слуги и мисс Деуитт собрались, чтобы увидеть наряженное для бала семейство во всем его великолепии.
Первыми спустились сэр Бэском и леди Трой, лица их сияли улыбками. Они поцеловали внуков и пожелали слугам всего, что подобает желать по
Затем по очереди последовали сестры, каждая под руку со своим мужем. Это было трио презентабельного вида джентльменов, которые, как отметил мистер Гастингс, могли бы полностью заменить один другого, такие все они были вежливые и обходительные. Последней спускалась Миранда. Она была явно оживлена, об этом свидетельствовали и улыбка ее и походка. Взглянув на мистера Гастингса, девушка вдруг остановилась. Что-то в том, как он смотрел на нее, заставило Миранду опустить глаза.
На ней было белое в греческом стиле платье без каких-либо украшений. Вырез платья был глубоким, а над ним сверкали бриллианты и изумруды, которые он ей подарил. Хотя она любила носить серьги, в ушах у нее ничего не было, словно ей хотелось, чтобы ничто не отвлекало взоров от великолепия драгоценностей, которыми была украшена ее грудь. Ее пышные густые волосы были уложены тоже в греческом стиле, высоко подняты и завиты надо лбом, однако не украшены ни лентами, ни кружевами. Эта подчеркнутая простота необычайно подействовала на Гастингса.
Он впервые заметил, насколько грациозно изгибается ее шея, когда она поворачивает голову. Платье льнуло к ее ногам. Она казалась такой стройной, что если бы он взял ее за талию, подумал Гастингс, она бы склонилась к нему, как молоденькое деревце. До этого самого момента он полагал, что ему известны все нюансы ее внешности. Теперь же, он видел это, может потребоваться целая жизнь, чтобы узнать все, что он хочет узнать.
Он воздержался от попытки заговорить с ней, поскольку видно было, что под его обжигающим взглядом она пребывает в ужасном смущении. Он махнул им всем на прощание рукой, одним, общим жестом, и пожелал всем счастливого Нового года, никого особо при этом не выделяя. Скоро двери закрылись, Миранды больше не было видно, но образ ее по-прежнему оставался с ним рядом. Впрочем, он был тут же лишен возможности наслаждаться им, поскольку дети потребовали его внимания и потащили его в классную комнату. Там он провел целых полчаса, оттачивая их мастерство игры в брэг [5] и изо всех сил пытаясь унять свое беспокойство. Когда полчаса подошли к концу, он послал за Рэгстоуном.
5
Старинная карточная игра.
— Боюсь, у меня лихорадка, — прошептал он на ухо дворецкому. — Мне не хотелось бы тревожить детей, но нельзя и подвергать их опасности подхватить инфекцию, если я все-таки простудилась. Что можно предпринять, как вы думаете?
Поскольку дворецкий ничего на свете так не любил, как давать советы, он заверил мисс Деуитт, что позаботится о том, чтобы дети не остались без присмотра. Ей же необходимо тотчас отправиться в свою комнату и прилечь отдохнуть.
— Я поступлю так, как вы говорите, — прошептал мистер Гастингс самым смиренным голосом Шарлотты. — Пойду и немедленно лягу спать.