Подселенка
Шрифт:
– Спаси меня, – теперь твердила Таусерт, не сводя глаз с Тутанхамона.
Тот же, отвернувшись, смотрел на солнце, постепенно клонящееся к западу. Не знаю, с каким трудом, но ему удавалось удерживать безучастное выражение лица. Ведь хотя на площади их не зачитывали, но несколько дней назад, когда я пришла к нему с обвинениями в адрес младшей жены, то отдала несколько записок, довольно нелицеприятного для него содержания, в которых Таусерт «проходилась» по мужу в довольно грубой форме, особенно высмеивая его хромоту и нескладную фигуру. Записки
«Газель» всё кричала, а я, заметив, что Зубери, поймав мой взгляд, кивнул, вздохнула и промокнула небольшим платком лоб.
Увидев знак, писец кашлянул и начал громко зачитывать показания Ундж о том, кто именно передал ей яд при последней попытке отравления. В среде жрецов начало происходить какое-то шевеление, и несколько человек вывели к нам высокого полноватого мужчину в длинном белом переднике, заломив ему руки за спину.
Когда шум стих, девушка повторила свои показания, указав пальцем на приведённого Хабенхета.
– Он сказал ей, что вся её родня умрёт, – тихо проговорил Аапехти, как всегда, находясь недалеко от меня. Сейчас он стоял у подножия помоста. Скорее всего, жрец умел читать по губам. Тутанхамон при этих словах, не повернув головы, сжал подлокотники кресла.
– Хочешь ли ты поведать о том, кто просил тебя убить Великую Госпожу? – торжественно спросил писец у Хабенхета.
Но тот лишь презрительно усмехнулся.
– Да свершится суд, и да будет провозглашено решение Маат, – торжественно проговорил представитель суда.
– Что скажет моя Царица? – отрешенно задал вопрос Тутанхамон.
– Все должны быть лишены своего Рен. А чтобы другим неповадно было… виновных скормят крокодилам!
Над площадью повисла нереальная тишина. Было слышно, как комары пролетают мимо. Даже супруг с видимым испугом взглянул на меня. Ранее мы с ним обсуждали совершенно другой вид казни.
Таусерт просто упала в обморок, а Хабенхет смотрел на меня остекленевшими глазами. Писец шепнул что-то Ундж, и та, упав на колени, поползла в мою сторону, замерев недалеко от помоста.
– За раскаяние, что проявила эта женщина, – указала я на служанку, – она получит милость и умрёт от яда, – произнесла громко. – Обряд её похорон возьмёт на себя Великий дом.
Жрец при этих словах пошатнулся и что-то спросил у мужчины. К ним подошёл Зубери. Они какое-то время переговаривались, и, достав папирус, писец начал за ним записывать.
В этот же момент в рядах жрецов произошло оживление. Я заметила, что Рамос исчез. Надеюсь, ненадолго. Всю площадь должны были перекрыть люди храмовника. Он обещал, что и мышь не проскочит.
Наконец, запись была закончена, и папирус передали к нам. Как и предполагала, за возможность погребения Хабенхет дал показания на своего начальника, которого сейчас меджаи под руководством членов второй группы пытались отбить у нескольких воинов храма, что
– Зачем это ему? – тихо спросил Тутанхамон совершенно упавшим голосом.
– Мой отец лишил его власти, отобрав пост чати. Твой даже не вспомнил о его существовании, поддержав брата. Он считал, что наша семья сломала ему жизнь.
– Разве можно за это травить детей в утробе матери? – с болью уточнил муж.
– Мне кажется, ему всё равно, кого и где травить. Главное – утолить чувство мести.
– А ты… ты Анхи… будешь мстить ребёнку?
– Спрашиваешь о дочери Таусерт?
– Да.
– Это глупый вопрос, супруг мой. Она твоё дитя, твоя кровь. Кровь нашего дома. Не знаю, смогу ли любить её, но точно знаю, что не буду переносить на неё обиду за её мать. Она получит всё, что ей полагается, как дочери повелителя.
– Может, лучше отправить девочку в Ком-Мединет-Гураб [57] ? Вроде там живёт кто-то из младших жён твоего отца.
В ответ на это я только растерянно пожала плечами.
– Если на то будет твоя воля. Там даже есть ещё жёны деда, коих привозили ему почти перед смертью. Девочку хорошо воспитают в наших традициях, если ты не хочешь видеть её рядом с собой.
Через какое-то время объявили, что казнь состоится через несколько часов, почти на закате. Загонщики должны пригнать к пристани крокодилов.
57
Ком-Мединет-Гураб – резиденция вдовствующих цариц.
– Анхи… может, позволим ей умереть от яда? Ты же проявила великодушие к служанке.
– Это твой суд, возлюбленный супруг мой. Ты здесь и сейчас воплощение Маат.
Тутанхамон задумчиво кивнул.
Я помолчала какое-то время и продолжила:
– Просто подумай… как это будет расценено нашими врагами? Без помощи служанки мы бы не получили доказательства вины остальных, за это она получает путь в Дуат. Хабенхет – всего лишь руки Рамоса. За признание вины хозяина он достоин получить погребение. Служанки Таусерт, что не принимали участия в отравлении, а просто выполняли волю госпожи, могут быть проданы в рабство. Но… если сама Таусерт и Рамос избегут показательного наказания… чем мы устрашим остальных? Они так и будут пытаться нас убить.
Тутанхамон отвернулся и вновь уставился в небо.
Наконец, послышался звук барабанов, а в реке я заметила довольно бурное движение блестящих тел и всплески хвостов.
Жрец Амона, посланный настоятелем храма, подошёл к стоящим на коленях Рамосу и Таусерт. Он прочёл короткую молитву отречения и прикоснулся к их ртам священным ножом. Бывший чати смотрел на нас с презрением… даже умудрился плюнуть в нашу сторону. «Газель» же продолжала биться в истерике.
Видя состояние Тутанхамона, я подозвала Зубери и приказала: