Подвеска Кончиты
Шрифт:
Через некоторое время Казачков вернулся, накричал на Ирину. Во сколько они разошлись? Наверное, часов в одиннадцать. В одиннадцать двадцать Шепетов отпустил Валентина, и с этого момента началось самое интересное. Пока они с Виктором стояли в коридоре, там в разное время появлялись Жуков со своим заместителем, Кринберг и та, черноволосая из второго купе.
После того как они с Шепетовым расстались, Дайнека долго ворочалась в постели. В коридоре в это время ничего не происходило, она бы услышала. В пятнадцать минут первого
«…и убили их не в восемь, как вы предполагаете, а между двенадцатью и часом ночи…» – сказал Ломашкевич.
Сначала она увидела в конце коридора Петю Круглова, который подслушивал под дверью второго купе, а потом и сама убедилась в том, что там ссорились двое. Ломашкевич предположил, что Марцевичи. Жаль, что теперь этого наверняка не скажет никто. Рита мертва, а Эдик…
– Бедный Эдик… – пробормотала Дайнека.
Что было нужно Круглову у двери второго купе? Вспомнив его изогнутую спину и то, как он прильнул к дверному полотну ухом, Дайнека поняла: за этим стоит что-то личное.
Потом, когда ушел Петя, появился Казачков. Хотел выкинуть бутылку, но, увидав Дайнеку, ретировался. Она пошла спать и проснулась ровно в два, потому что плакала Верочка.
«…вы могли видеть нечто, чего не должны были видеть…»
– Ничего… Ничего я не видела! Ничего!
– Что вы сказали? – рядом с ней остановилась старушка. – Вы что-то сказали мне? Простите, я не расслышала.
– Это я так, – ответила Дайнека и соврала: – Стихи разучиваю.
Старушка улыбнулась и отправилась дальше.
Дайнека поняла, что незаметно отмахала километра полтора. Взглянула на часы: пора принимать решение. Достала мобильник.
– Тетя Валя, это Людмила. Да нет, ничего не случилось. Просто я задержусь на работе и заночую на диване.
Выслушав взволнованную отповедь Валентины Николаевны, заверила ее:
– Со мной ничего не случится, здесь повсюду охрана.
Дайнека не желала мириться с тем, что именно ее хотели убить той памятной ночью. Ситуация напоминала детскую игру «веришь – не веришь». Опасность была рядом и в то же время нигде. Видимых признаков угрозы не ощущалось, и оттого верилось, что беда пройдет стороной.
«Я так долго ждала встречи с мамой. Неужели теперь позволю кому-то разлучить нас еще раз? Никогда!»
Решение было принято, и ее ничто не смогло бы остановить. Чем бы ни грозила подобная опрометчивость, Дайнека знала, что не отступит. Она вышла на обочину дороги и подняла руку, чтобы поймать такси. Машины наблюдения рядом не оказалось.
Дайнека огляделась. В витрине ближайшего магазина, на экране телевизора, происходило нечто драматическое. Нарисованный Волк протягивал когтистую лапу к веревочке. И когда дверь открылась…
– Куда вам, девушка? – из притормозившей машины высунулось
– Вторая Гипсовая, – сказала Дайнека.
– Триста…
Серый Волк приготовился съесть невкусную Бабушку. Старушка накрылась лоскутным одеялом…
– Так вы едете или нет?
– Еду и заплачу вам четыреста, если подождете меня двадцать минут.
– Но не больше. Успеете?
– Успею.
Дайнека бросилась в магазин, выбрала недорогой телевизор и сразу же оплатила его. Дождавшись, пока покупку оформят, попросила поднести коробку к машине.
– Мы так не договаривались… – водитель буквально вывалился из салона. – Груз негабаритный, как, по-вашему, я закрою крышку багажника?
– Пятьсот… – Дайнека знала волшебное слово, и водитель сам ответил на свой вопрос:
– Веревочкой примотаю.
Поверженный Волк лежал с распоротым брюхом, на экране телевизора весело отплясывали Бабушка, Красная Шапочка и охотники, укокошившие злодея.
– Доченька, зачем?.. – Людмила Николаевна смотрела с укором.
– По вечерам с Зинаидой Дмитриевной будете смотреть, – Дайнека наклонилась и поцеловала мать в щеку.
– Ты не должна была сюда приезжать. Беги отсюда, Людочка, ты погибнешь! – Людмила Николаевна закрыла лицо руками и всхлипнула.
Дайнека вспомнила поверженного Волка из мультика и улыбнулась.
– Сегодня я здесь заночую, а завтра посмотрим.
– Отобьемся… – Зинаида Дмитриевна уперлась руками в коробку с телевизором и сдвинула ее с места.
Дайнека пристроилась рядом, вдвоем они дотолкали телевизор до маминой комнаты, вынули из коробки и поставили на стол у окна.
– Видишь, Людмила, – Зинаида Дмитриевна широко повела рукой, – какую дочь воспитала! Ты ее … – она дипломатично умолкла, – а она тебе – вот!
– Зинаида Дмитриевна, опять вы за свое!
– Ах ты ж, батюшки, программки-то у нас нету! – запричитала старуха.
– Включайте и смотрите. Зачем вам программка? – Людмила Николаевна протянула ей пульт и обиженно отвернулась.
В дверь постучали.
– Чегой-то? – Зинаида Дмитриевна неохотно отвела взгляд от экрана.
– Я открою, – Дайнека направилась к двери.
– Спроси сначала, кто там!
– Кто там? – Дайнека с сомнением оглядела ненадежную фанерную дверь.
– К Людмиле Николаевне, Красный Крест.
– Здравствуйте, заходите.
Женщина посмотрела на нее с удивлением.
– Здравствуйте.
Из лучших побуждений Дайнека потянула на себя ее чемоданчик, но женщина не выпустила его из рук.
– Позвольте я помогу.
– Да-да, благодарю вас, – спохватилась медсестра.
Она сняла велюровое пальто и повесила на крючок в прихожей.
– Где можно помыть руки?
– Сюда, пожалуйста, – Дайнека отступила в сторону, освобождая проход в ванную.