Подводные камни

Тарасов Антон Юрьевич

Марине захотелось сейчас же подойти к столу, вырвать у Волкова бумаги, разбросать их в ярости по полу, потоптать ногами, а ему самому дать звонкую пощечину за такое отношение. Она с трудом себя сдержала, понимая, что одно неверное движение, слово — и все планы рухнут, и ее мечты по покорению успешного и богатого так и останутся мечтами.

Марина огляделась. Кабинет Михаила Петровича выглядел скромнее, чем приемная, в которой сидела секретарша.

«Та старая стерва урвала себе и хорошую мебель, и картины, и все остальное. Вот молодец, умеет работать. Терпеть такого хама и работать в отвратительных

условиях, наверное, покажется слишком любой нормальной девке. А я как дорвусь, так сразу эту старуху уволю. Позорище какое, неужели он сам-то не видит, какую черепаху в секретарши взял?

Вот Вика тут очень даже смотрелась бы, и поболтать было бы с кем сейчас».

Прошло минут пятнадцать, не меньше, прежде чем Михаил Петрович закряхтел. Затрещали кнопки телефона:

— Галя, все, приходи и забирай, все подписал. Да, хорошо.

Почти сразу же в кабинет забежал Сергей, бережно собрал со стола шефа все бумаги в одну большую кипу, сверху положил груду потрепанных тетрадей, взгромоздил на себя и стремительно удалился, закрыв дверь.

— Простите, напомните, пожалуйста, как вас зовут, — Михаил Петрович поднял глаза.

Марина с удивлением на него посмотрела, наклонила голову немного вправо, прищурилась и снова присмотрелась.

— Марина, — тихо, с долей неуверенности ответила она.

Михаил Петрович тоже смотрел на нее с нескрываемым удивлением, силясь что-то вспомнить. Они рассматривали друг друга, но не чувствовали себя неловко, как бывает, когда наше внимание привлекает совершенно незнакомый человек: мы смотрим на него исподтишка, пытаясь совладать с собственным любопытством, ругаем себя за то, что никак не можем отвести взгляд.

— Марина, а мы с вами нигде не встречались? — спросил Михаил Петрович и тут же смутился своему вопросу. — Простите, что спрашиваю, просто мне ваше лицо кажется очень знакомым, но я не могу ничего сообразить. Может, у вас получится?

— У меня такое же ощущение, где-то мы уже встречались, — Марина присмотрелась.

Действительно, как и говорила Вика, Михаилу Петровичу было около пятидесяти пяти лет, правда, выглядел он немного старше своих лет — мешки под глазами выдавали усталость, нервную работу и постоянную ответственность. У него были рыжеватые волосы, слегка тронутые сединой на висках, однако на лице не было ни веснушек, ни коричневатых пятнышек, которых так стесняются все обладатели рыжих волос. Страдала от них и Марина, приходилось замазывать их толстым слоем дорогого тонального крема. На лбу у Михаила Петровича было несколько горизонтальных и две вертикальные складки, неизменно проявляющиеся у всех упорных, быть может, даже излишне упорных и целеустремленных людей.

Дойдя до глаз, Марина вздрогнула. Они были настолько знакомы ей, что хотелось улыбнуться, рассмеяться, обнять их обладателя. Но как бы это все выглядело сейчас, в кабинете, в этой ситуации?

«Что же это такое, что за наваждение? — судорожно взвешивала Марина. — Нет, я его откуда-то знаю, хоть и готова поклясться, что никогда не видела и не встречала. Может, в детстве? Нет, он бы сам помнил меня, рыжих не так и много. Но эти глаза!»

Михаил Петрович тоже размышлял, хотя и в более ироничном ключе. Он давно взял за правило относиться ко всему проще, потому что сложности еще никому, никогда и ни в чем не помогали.

Его раздумья прервал телефонный звонок — звонил сотовый телефон.

«Как смешно, на двери написано, не пользоваться мобильными телефонами, отключать, а сам-то он, похоже, не так уж и строго следует своему же правилу. Смешно, действительно смешно», — подметила про себя Марина.

Судя по всему, звонила жена, потому что Волков совершенно спокойно ответил:

— Все в порядке. Давай, я тебе потом перезвоню? Через час, наверное. Хорошо.

Марина продолжала его рассматривать. Одет со вкусом и вещи не из дешевых, обручальное кольцо, дорогие часы — ее глаз был наметан.

«Так, а что это за пятна на шее? Какие-то синяки? Родимые пятна? Интересно. Хотя, он их нисколько не скрывает, значит, свыкся с ними. Телефончик-то тоже не простой, титановый корпус, он явно знает толк в вещах. Тем лучше», — заключила Марина. Вот уже несколько минут продолжалась их якобы беседа, хотя не было сказано и выяснено ровным счетом ничего. Они рассматривали друг друга, будто в зоопарке — только вот кто со стороны решетки, а кто праздно шатающийся зевака понять было невозможно.

— Итак, Марина, — Михаил Петрович сам прервал молчание. — Вы мне говорили, что вы по объявлению, претендуете на должность домработницы.

— Ага, все верно, — улыбнулась Марина.

— Вы ничего не путаете? Вы представляете себе работу домработницы, что требуется делать? — Михаил Петрович немного приподнялся в кресле и осмотрел Марину с головы до ног.

— Вы сомневаетесь из-за того, что девушки с моими данными редко выбирают родом своих занятий работу домработницы? — едко спросила Марина и, не дожидаясь реакции собеседника, добавила. — Что ж, буду считать это комплиментом в свой адрес. Обычно приходится слышать комплименты полу пристойные, а этот, так и быть, пусть будет исключением.

Михаил Петрович постукивал кончиками пальцев по столу. Так делают люди, когда волнуются и при этом сомневаются как в своем волнении, так и в правильности принимаемого решения и предпринимаемых ходов.

— Хорошо, у вас есть какие-нибудь рекомендации? Где вы работали раньше?

— Рекомендаций никаких нет, не буду врать. И нигде я не работала, не было необходимости в этом. А сейчас, знаете ли, трудные времена настали, старые запасы иссякли и требуют пополнения. Короче говоря, жизнь заставила. Этот мой ответ вас устроит?

— Вполне, — смутился Михаил Петрович. — Скажите, мне неловко спрашивать, но все-таки это снимет многие вопросы. Сколько вам лет?

— Тридцать один, — не задумываясь, ответила Марина.

— Не верю, — тихо сказал Михаил Петрович и снова стал постукивать пальцами по столу.

У Марины по спине побежали мурашки, ноги в туфлях вдруг вспотели, им стало тесно.

«Неужели сейчас он мне даст от ворот поворот? Так, не психовать! Сосредоточься! Нужно просто успокоиться и демонстрировать свое спокойствие и уверенность. Спокойствие и уверенность убеждают лучше, чем слова или какие-то там рекомендации. Точно. Взять себя в руки срочно! С ним надо быть осторожнее, иначе не видать мне ни денег, ни расположения. Хотя он довольно симпатичный. Блин, о чем это я думаю? Не время, не сейчас, не об этом! Только не об этом! Эх, Маринка, бери себя в руки и улыбайся, как ты умеешь!»