Подземелье
Шрифт:
— Иди сюда, малышка, — позвал старик, — Бери камни и метай туда.
Он указывал ей цель куда она должна попадать, будь то гриб, насекомое, небольшое растение или просто пятно на стене — и туда летел камень из ее маленькой ручки. Самой девочке это нравилось гораздо больше, нежели махать тяжелым и неудобным копьем. Иногда она запускала маленькими камнями в тренирующегося Зур”даха и Сарка, своего брата.
Драмар сначала хотел запретить делать эти шалости, но потом махнул рукой. Он понимал — в реальном бою детей постоянно что-то будет отвлекать, так что пусть сразу приучаются работать
— Все, хватит! — остановил он тренировку и дети попадали на пол запыханные и все в поту.
Драмар понимал, что надо дать им хорошенечко отдохнуть, чтобы они восстановили силы полностью. Потому что за эти две недели тренировок они вымотались сильнее чем когда-либо.
Зур”дах блаженно раскинулся на полу. Рядом вповалку лежали изгои и подшучивали друг над другом.
Сейчас, лежа на полу и слушая эти разговоры, гоблиненок в который раз вспомнил, что еще совсем недавно они жили в племени и не было никакого бесконечного блуждания по тоннелям и тренировок. Была совсем другая жизнь и куча гоблинов вокруг, куча соплеменников, которых он не любил, и которые не любили его.
От мыслей о родной пещере его отвлекла змейка Каи, которая заползла сначала на его копье, а после на его руку. В холодноватом тело с гладкой кожей было что-то неприятное. И пару раз инстинктивная дрожь отвращения пробегала по телу Зур”даха.
—Тара! — позвала Кая змейку и та, к всеобщему удивлению отозвалась и поползла обратно.
Зур”дах лежа на боку наблюдал за тем, как девочка делает то, что ей запретил делать старик - дает змейке пить собственную кровь. Змейка, прижмурив от удовольствия глаза, нагло вонзила клычки в руку и присосалась.
Кайра своей питомице такого не позволяла.
Кроме этих девочек, змейки больше никого не признавали и не шли на руки, так что даже захоти кто из детей взять себе змейку — не вышло бы. Они могли заползти на кого-то погреться, но лишь изредка.
Через полчаса отдыха взгляд Зур”даха упал на низ стены, где он увидел небольшого паучка, раскинувшего свои ловчие сети между парочкой больших камней и стеной так, чтобы какая-нибудь мошкара или что покрупнее всегда попадало в них.
Собственно, наблюдая за змейкой он вспомнил о том, что хотел сделать уже давно - повторно провести опыт с пауком. Еще раз заглянуть внутрь него, его сознание.
Осторожно гобилненок подполз к камню и, улучив момент когда на него никто не смотрел взглянул на паука. Тот как назло отвернулся куда-то в сторону, привлеченный мелким жучком приближавшимся к его паутине. Гоблиненок его вообще не интересовал.
Зур”дах включил глаза, но ничего не произошло. Одно радовало — они теперь все легче и легче его слушались. Легкое мысленное усилие направленное в район глаз — и мир неуловимо менялся.
Еще две попытки привлечь внимание паука не увенчались успехом.
Паук тем временем наконец понял,что вожделенный жучок изменил направление и не собирается ползти в его сети, и повернул своим восемь глаз сторону гоблиненка и остальных.
Именно в этот момент их взгляды пересеклись и Зур”дах почувствовал, как пол резко уходит из под ног и ощущение твердости собственного тела пропадает.
Черные глаза паука словно срезонировали
Несколько мгновений Зур”дах барахтался во тьме, а потом вынырнул прямо в крошечное сознание паука, которое, как и у предыдущего паука, представляло собой небольшую паучью сеть на которую были нанизаны бусинки мыслей-желаний, перемещающиеся то к центру, то от него.
Зур”дах нырнул в этот центр паутины — в небольшой серый сгусток мыслей.
Мгновенная смена зрения на секунду дезориентировала его. На миг он словно оказался в глазах паука и взглянул на мир иначе, его глазами. И сейчас он смотрел прямо в огромные блестящие черные глаза зеленого существа.
Это же я!
А вон и другие такие же зеленые существа: огромные, шумные, нарушающие покой маленького охотничьего уголка паука.
Ему неприятно, - понял Зур”дах еще через миг.
Мысли этого паука, как и того первого, в которого попал гоблиненок случайно, были скорее мыслями-рефлексами на окружающие его раздражители. Разумности как таковой он в них не наблюдал, возможно более крупные особи отличались от своих мелких собратьев. Мысли же этого паука не имели какой-либо негативной или позитивной окраски, подобное ему было просто не свойственно.
Он замечал только серые мысли животного легкого недоумения от того, что нечто большое вторглось в его мирок, в его сознание.
Поначалу находится в этом состоянии почти полной неподвижности было непривычно и тяжело - паук просто сидел сбоку от своей паутины дожидаясь добычи и делать это он мог, похоже вечность.
Совсем скоро Зур”дах понял, что и его мысли стали растворяться, исчезать. Пребывать в таком состоянии неподвижности, когда ты наполнен, как гоблиненок, кучей мыслей скачущих из угла в угол - было невозможно.
Глазами паука он заметил как одна большая зеленая фигура приподнялась и стала тормошить остальных. Те стали один за другим подниматься.
Драмар будит нас, — догадался Зур”дах.
Почти в тоже мгновение прикосновение чужой руки заставило потерять его связь с пауком.
Он открыл глаза. Над ним стоял старик и подозрительно вглядывался в него.
— Уже? — спросил Зур”дах поднимаясь.
****
Зур”дах постепенно привык: к тренировкам, к дороге, и к постоянному весу корзины за спиной. Он чувствовал, что за это время стал крепче и выносливее. Во всяком случае, теперь он уставал только под конец дня, а не через час-два пути, как раньше. Иногда даже оставались силы даже во время привала.
Экспериментов с пауками он больше не проводил. Хоть пауки и встречались ему по пути, но не хватало времени и уединенности для продолжения опытов. Постоянно кто-то дергал, мешал - то старик, то изгои, то просто остановки оказывались слишком короткими и времени погрузиться в чужое сознание просто не было.
С копьем гоблиненок обращался уже увереннее, и оно больше не оттягивало руку вниз как вначале. Тычки, блоки и выпады стали точнее и сильнее. Единственное, что старик запрещал делать детям — это драться друг против друга с копьем.