Подземелье
Шрифт:
Да и вообще — приручаемы ли они?
Не попробовать приручить гоблиненок не мог: он чувствовал, что эта удачная возможность — слишком уж необычным был паук.
Черный паук перестал бояться его — это очевидно, но вот привяжется ли он к нему — другой вопрос. Зур”дах также понимал, что у него есть то, что нужно пауку — капли тьмы. И очевидно, что раз он так рвался к ним — то в другом месте этого получить не мог.
Вместе с попытками приручения и постепенной кормежкой, в нем усиливался контроль уже имеющейся тьмы. Кое-что новое в ней Зур”дах
Он был уверен, что окажись в Ямах — смог бы уже управлять теми самыми пылинками, крутящимися в них. Всей той массой. Потому что ту тьму не нужно было ниоткуда вызывать — она уже была там, готовая к использованию, однако на практике проверить это он смог бы только оказавшись очень близко к Разлому, к которому никого из не подпускали. Взрослые гоблины же и сами ни за что бы не подходили туда, слишком опасно. Многие из них проходили через наказание Ямами и знали что такое удушение тьмы. Никто не хотел повторения подобного опыта.
Зур”дах же для тьмы был свой, пусть пока еще слабый, она его признала.
— Иди сюда. — прошептал гоблиненок, в очередной раз подзывая паучка. Это жест конечно же сопровождался одновременным движением капли тьмы. Паучок будто загипнотизированный побежал за ней и оказался на ладони Зур”даха, который позволял теперь ему есть только с руки. Только на десятую кормежку паук разрешил до себя дотронуться и никак не отреагировал, продолжая сосредоточенно сосать каплю тьмы.
Создание тьмы. — подумал Зур”дах.
Паук был еще страннее, чем он думал вначале: например те же огневки, несмотря на огонь внутри, всё же обладали живым телом, которое можно раздавить, разрушить — тело их было из плоти, которая могла сгореть в своем же пламени, а этот паук… Будто сгусток тьмы обрел сознание и форму.
Когда паук позволял прикасаться к себе, Зур”дах понял, что паук не живой. Кроме того, чуть более сильное нажатие двух пальцев заставляло его расплющиваться. Но едва гоблиненок убирал пальцы — тот возвращал свою обычную форма.
Так вот как он пролазит в такие трещинки! — понял он сразу.
Паук пролезал как в крупные щели, так и в мелкие, за этим процессом Зур”дах наблюдал чуть ли не засунув глаз в них.
И когда он это понял, желание заполучить этого паука в питомцы в нем усилилось многократно.
А еще гоблиненок заставил паука буквально прыгнуть на парящую каплю — ему было интересно, как высоко тот может это сделать. Оказалось, прыгает это существо очень высоко, почти в рост мальчишки, да еще и прямо с места.
Это его удивило, потому что к нему он так не подпрыгивал, а подбегал с осторожностью, мелко семеня своими лапками. Заставлять паука гоняться за каплей стало частью тренировки. Единственной проблемой было то, что дальше чем на шаг вокруг себя управлять ей Зур”дах не мог.
Все эти манипуляции продолжали улучшать его контроль, однако кроме
Пожалуй, это было самое неприятное из всего процесса. Но только так можно было стать сильнее — через боль.
Зур”дах сжимал и разжимал ладони, формируя кристаллы и разрушая их обратно в песчинки. Теперь это получалось без таких мысленных усилий. Он даже не думал о количестве песчинок, нужное количество само складывалось в кристаллики. легко и послушно.
Тренировка начиналась именно с этого, потому как попытка достичь максимума в вызываемых песчинках заканчивалась всегда одним — полуобмороком. Зато после каждого такого надрыва их количество увеличивалось на десяток, а то и больше. Теперь он уже их не считал.
До тех пор, пока Зур”дах в конце тренировки не формировал каплю, паук сидел, и только его глазки выглядывали из щели в полу. Но едва перед гоблиненком в воздухе формировалась капля тьмы, он мчался к нему.
Большую часть времени ему никто не мешал, хотя менять место занятий тьмой ему приходилось, хотя бы для того, чтобы не вызвать лишних подозрений. Всего таких мест было пять, достаточно темных, чтобы там была более плотная тьма.
Но не всегда всё проходило гладко: помимо того, что вечно поблизости ошивался Маэль, который был самым беспокойным ребенком, Кайра и Тарк тоже иногда не отлипали от Зур”даха и вместо того, чтобы тренироваться в тьме или Балансе, он сидел с ними то немногое время, которое им было выделено для отдыха. Большую часть этого времени он просто слушал их треп, только изредка вставляя реплики.
Зур”дах и сам заметил, что раньше был болтливее, но случившееся с ним, с Драмаром, с Каей, — всё это будто забрало желание говорить. Наверное, больше всего он разговаривал с Дахом, который всё же не переставал расспрашивать его про их племя и его расположение. И гоблиненок видел, что надсмотрщику действительно это интересно, видел это по тому, как загорались его глаза, когда он слышал насколько многочисленным было их племя.
— Эх… — вздыхал он, — Жаль. Очень жаль.
Так он выражал сочувствие тому факту, что всё их племя погибло.
С Дахом Зур”дах разговаривал охотно еще и потому, что тот пускал его на крышу, а это дорогого стоило. Там попытки ощутить Баланс были в разы успешнее, чем на земле. Пошатываясь он ходил от одного угла крыши к другому и наслаждался этим ощущением плавности и непрерывности движений, когда одно движение перетекало в другое, будто костей у него не было. Пока еще Зур”дах слабо представлял как именно Баланс может помочь в бою, но сам навык явно был непростым.
Когда же дежурил второй надсмотрщик, — молодой, — он мало того, что не выпускал его на крышу, так еще и каждых пять минут обходил все территории вокруг казарм и тренировочных площадок, чем не давал возможности Зур”даху вызывать тьму. Приходилось рисовать. Слишком уж молодой был подозрителен.