Подземелья Лондона
Шрифт:
— Наглые? Я наглый? Сначала вы обвиняете эту бедную женщину в краже драгоценностей, а теперь швыряете ей в лицо три ложки? Поддельные ложки, если я могу судить.
— Цельное серебро, и не вам судить. Итак, что эти вещи делают в вашем имуществе, мэм?
— Я их сперла, вот что, жирный ты черт. Я видела, как мой Гилберт умер сегодня, и все, что я знаю наверняка, — что его проклятый племянничек вышвырнет меня на улицу, как и угрожал, потому что ты просто грязный кусок собачьего дерьма с сердцем с сушеную горошину. Я любила мистера Фробишера, свинья ты толстая, и взяла эти ложки просто на память о нем, вот и все. Сейчас они у тебя. Голодать не будешь — теперь у
— Да, теперь они у меня. Ваш Гилберт, это точно.
— Тогда тебе лучше вызвать полицию, чтобы меня повесили. Богом клянусь, уж лучше пусть меня повесят, чем продолжать разговоры с такими, как ты.
— А что же с драгоценностями? — спросил мистер Смайти.
— Пока отсутствуют, — начал было Табби, но тут как раз раздалось шарканье ног по ступенькам — и появился Уильям Биллсон, державший в вытянутых вперед руках шкатулку для драгоценностей, сделанную из слоновой кости, инкрустированной золотом.
— Я нашел это за кроватью, сэр, когда мы с Хоупфулом подметали. Выпала из сумки мистера Гилберта Фробишера, никаких сомнений.
Табби долго смотрел на шкатулку, пока мисс Бракен рыдала в голос. Потом разжал ладонь и выронил ложки на ковер, взял шкатулку у Биллсона и устало зашагал вверх по лестнице, ничего не говоря и не оглядываясь, пока мистер Хиллман не сказал:
— Ха! И это я наглый!
Табби повернулся и уставился на него, и несколько мгновений казалось, что в глазах у Фробишера-младшего полыхает жажда крови, но он взял себя в руки и пошел дальше. Когда Табби скрылся из виду, Элис поднялась со стула, подобрала три ложки и задумчиво посмотрела на мисс Бракен, которая умела так ловко лгать. Положив ложки на стол поверх юмористической книжки, она тоже пошла к лестнице — прискорбный конец слишком долгого дня.
— Ваши комнаты в полном порядке, джентльмены, — услышала она Биллсона, пока поднималась наверх, а потом до нее донесся голос Смайти, заказавший бутылку шампанского для леди. В своем номере Элис придвинула платяной шкаф к двери, соединявшей ее с номером Хиллмана и Смайти. Она переоделась на ночь, встала на колени у кровати и помолилась, чтобы Лэнгдон был жив и здоров. Дождавшись, пока молитва проникнет в сознание, она уснула.
Элис проснулась в залитой лунным светом комнате, не зная, который час и что разбудило ее. Потом услышала тихий стук, выскользнула из постели и подошла к двери, заметив на полу ключ, который, очевидно, выпал из замочной скважины — странное событие, но не более странное, чем ночной посетитель. Раздался новый осторожный стук. Она подняла ключ, отперла дверь и, чуть-чуть приоткрыв ее, выглянула в темный коридор, где увидела девушку в длинной черной юбке и в расшитой бархатной шапочке, на запястье ночной гостьи поблескивали стеклянные браслеты. Узнав ее, крайне озадаченная этим визитом Элис распахнула дверь, и девушка, поднеся палец к губам, проникла в номер.
— Теодосия Лофтус! — прошептала Элис. — С чего вдруг вы… — но внезапно поняла, с чего, и сердце ее радостно заколотилось. — Он жив?!
— Да, мэм, — ответила Теодосия с улыбкой гонца, принесшего добрые новости.
Элис опустилась на краешек кровати и разрыдалась. Теодосия положила ладонь на плечо Элис и сказала:
— Профессор нашел нас в Хите, мэм, возле Вуд-понда, после ужина. Он вышел через подвал старого епископского дома из колодца, скрытого рощей. Ему пришлось пройти через некоторые трудности под землей, в пещерах, куда он попал — ушибленное ребро, содран лоскут кожи на голове, но мы его залатали, перевязали, накормили и доставили в
— «Спаниардс»? Ну конечно, я понимаю!.. Я отправлюсь туда сейчас же. Только подождите меня, пожалуйста, Теодосия! — Элис вскочила с кровати, но Теодосия замотала головой и удержала ее за руку.
— Вам не следует этого делать, мэм. Он боится, что за вами следят, а ему нужно оставаться невидимым, пока он не разберется, что к чему. Только вы и его друзья должны знать, что он жив. Вам надо потерпеть, сказал он, потому что он приедет в эту самую гостиницу в два часа пополудни, если вы его дождетесь.
Элис была сокрушена этими новостями. Она снова села на кровать.
— Завтра, говорите?.. То есть сегодня? Хвала Господу!.. Я увижу его в этот самый день!
— Да, мэм, — улыбнувшись, ответила девушка. — Сейчас уже сильно за полночь.
— Скажите мне, Теодосия, а мужчина постарше, мистер Фробишер, — он был с профессором?
— Нет, мэм. Профессор пришел один. Он упоминал человека, о котором вы говорите, но они разделились, и профессор выбирался в одиночку. Он хотел передать вам, что если они мистера Фробишера захотят искать, то можно спуститься тем же путем, каким он вышел наверх. И еще он сказал, что больше чем наполовину убежден, что это не случайность — все подстроено с какой-то целью, и он намерен выяснить, кем именно, если сможет, конечно. Его ведь считают мертвым, вы видели?
— Да, — сказала Элис, — именно так.
— И еще одно, последнее, что мне надо вам сказать, мэм: профессор интересовался, можете ли вы узнать у полиции, был ли убит этот мужчина, Харри.
— Может быть, Хэрроу?
— Да, точно, так и есть. Вот теперь все…
Тут в коридоре раздался приглушенный голос — голос Табби.
— Подглядываете в скважину, мистер Хиллман? — спросил Табби тихо, но отчетливо, словно не желая никого разбудить.
Элис и Теодосия застыли. Элис вдруг осознала, что ключ был у нее в руке, и вспомнила, как он таинственным образом нашелся лежащим на полу. Кто-то — Хиллман, скорее всего, — вытолкнул его из скважины, чтобы подглядывать за Элис.
— Полагаю, нам с вами стоит отойти в сторону для короткого моциона, — сказал Табби. — Предупреждаю: лучше не звать никого. У меня для вас есть предложение, при котором один человек полезнее, чем двое, если вы улавливаете, о чем я.
— Не улавливаю, — ответил мистер Хиллман, — но я человек деловой и выслушаю вас. Однако ведите себя достойно, если улавливаете, о чем я, иначе словите мой нож.
Шаги стихли вдалеке. Элис встала, подошла к двери и вернула ключ в замок. Они с художницей поговорили еще несколько минут, а потом Элис спросила:
— Где ваш отец, Теодосия?
— С мистером Биллсоном, на кухне.
— Они знакомы — мистер Лофтус и мистер Биллсон?
— Нет, мэм. Профессор передал записку с моим стариком, понимаете ли, — так что мистер Биллсон будет нас знать. Нам повезло, что он еще не спал, поэтому мы легко и тихо пробрались внутрь. Мистер Биллсон, он знает кое-что из того, мэм, что я вам сказала.
— Понимаю. Тогда идите, Теодосия. Вам с отцом долго добираться назад, в Хит. Благодарю вас от всего сердца. Если увидите моего мужа, передайте ему мою любовь целых десять раз и скажите, что мы со своей стороны сделаем все, что можем, включая вопросы о смерти мистера Хэрроу. Скажите ему, что я боюсь — что-то затевается, и что я видела взрыв, обрушивший своды пещеры, из-за чего он и попал в подземную ловушку. Пусть будет настороже.