Подземное время
Шрифт:
Глава 24
– Ну, как тебе?
Летиция без стука появилась на пороге кабинета. Она поворачивается вокруг себя, принимает то одну, то другую позу, подходит ближе, затем отходит назад. Летиция ждет, что скажет Матильда.
– Замечательно, и очень тебе идет. Ты купила его на этих выходных?
– Да. А самое глупое знаешь, что? Что у меня уже есть такой же синий и такой же черный. Ну, ты помнишь, я недавно надевала. И вот еще один. Когда я вернулась домой, я почувствовала себя такой жалкой.
– А ты, наоборот, скажи себе, что покупаешь вещи, руководствуясь
Летиция смеется.
Матильде нравится эта девушка. Ее манера отвлекать разговором, уходить от драм, избегать сочувствия.
Вот и сейчас Летиция явилась не с удрученным видом, который, учитывая обстоятельства, напустил бы на себя любой другой. Она пришла показать свой новый жакет – легкомысленный повод, которого она никогда не упускала.
– Ну, а ты как? Ты решилась пойти к Полю Вернону? Потому что сейчас, Матильда, совершенно необходимо, чтобы за твоей спиной стоял профсоюз. Одна ты ничего не добьешься. Ты не того уровня фигура. Этот тип – больной, он не успокоится, пока тебя не зароет. Ты была его созданием, его вещью, а потом ускользнула от него. Именно так об этом говорят; да ты и сама знаешь. Помимо прочего. Совсем одна ты не справишься, Матильда.
Летиция обводит взглядом кабинет.
– Да посмотри ты на это все, это же позорище!
Летиция не понижает голоса. Она хочет, чтобы ее услышали. Еще немного, и она выйдет с рупором в коридор, чтобы вызвать скандал.
– Патрисия Летю только что звонила мне, она взяла это дело в свои руки. Сейчас она в самом деле подыскивает мне другое место. Я верю, что она найдет.
– Что же, Матильда, тем лучше. Но и ты, с твоей стороны, ты не должна пускать все на самотек. Ты должна защищаться. Продолжать действовать так, словно война продолжается. Быть готовой к худшему.
Затем, немного помолчав, Летиция добавляет:
– Будь осторожна. Обещай мне, что повидаешься с Полем, хотя бы просто для того, чтобы посоветоваться. Тебе нужно заручиться помощью, Матильда. Не оставайся одна.
Летиция ушла. У нее была назначена встреча.
Матильда не смогла ей сказать, что уже звонила Полю Вернону. На прошлой неделе. Поль с ходу понял ее. Он несколько раз повторил ей, что увольняться не следует. Ни под каким предлогом. Что бы ни произошло. Он объяснил, что надо все сохранять, фиксировать каждую деталь, записывать как можно точнее все перемены, создать объективную картину развития ситуации. Посоветовал составить что-то вроде хронологической таблицы, по которой можно было бы проследить ухудшение ее отношений с Жаком, этап за этапом, отметить ключевые даты. Она должна подготовить досье.
Казалось, рассказ Матильды его ничуть не удивил. Ни ситуация, в которой она оказалась, ни то, что она позвонила ему только сейчас.
Он сказал: в подобных случаях люди всегда ждут слишком долго. Пытаются бороться и изнемогают в этой борьбе.
Если ситуация обострится, Матильде понадобятся свидетели. Ей придется представить доказательства, что она была лишена возможности работать, что ее должность была модифицирована. Представить доказательства, что перед ней больше
Полю Вернону пора было отправляться в суд по решению трудовых споров в связи с закрытием одной из фабрик. Матильда пообещала перезвонить ему.
Это было неделю назад. С тех пор она ничего не сделала. Несмотря на то, что перед ней по-прежнему маячила пустота, она так и не начала вести записи и готовить документы, о которых ей говорил Поль Вернон.
У Матильды не хватило духа сказать Летиции, что она звонила Полю Вернону. Потому что уже слишком поздно. Потому что все равно она не сможет сделать то, что он от нее ждет. Она разучилась говорить, у нее нет больше слов. Она, которую опасались из-за хорошо подвешенного языка. Она, которая была способна отстоять свою точку зрения, одна против десятерых, когда она заменяла Жака на совете директоров. Этого Поль Вернон не учел в своем коротком телефонном разговоре: слишком поздно. Матильда теперь в лагере слабых, в том смысле, как это понимает Патрисия Летю. Беззащитных, жалких, немых. Теперь она прозябает в закутке рядом с клозетом, потому что это именно то, чего она заслуживает. И нет надежды, что все когда-нибудь остановится.
Матильда смотрит на список, только что составленный ею: незначительные дела, но и их она уже не может выполнить.
Мимо идет Эрик, направляясь в туалет. Он бросает беглый взгляд внутрь кабинета, но не останавливается.
Сквозь стену Матильда слышит: задвижка, вентилятор, струя мочи, бумага, смыв, раковина.
Когда он снова проходит мимо ее двери, Матильда его окликает.
Поколебавшись, Эрик входит; видно, что ему не по себе. Садись, говорит ему Матильда.
За последние недели Матильда научилась интуитивно определять по человеку, является он для нее другом или противником. В мире Азерота, у порога Врат Тьмы, важно знать своих союзников.
Матильда сама привела Эрика в организацию, три или четыре года назад. Ей пришлось побороться, чтобы его утвердили в должности. Он стал одним из лучших менеджеров по продукту в ее команде.
Матильда пока не знает, к какой группе причислить Эрика. Слишком он зыбкий.
– Эрик, я хочу тебя кое о чем спросить.
– Да?
– Ты можешь подписать одно письмо? В нем будут перечислены несколько конкретных фактов. Не письмо против Жака, ни против кого бы то ни было, просто краткий обзор сложившейся ситуации. Например, что я больше не контролирую напрямую работу команды, не участвую в планерках, не принимаю никаких решений. Только это: подтвердить, что я отстранена от всего.
Молчание. Щеки Эрика становятся пурпурными.
Эрик оглядывает кабинет: ни одного окна, мебель, покрытая пылью. Он машинально вытирает руки о штаны и отодвигает свой стул. Говорит, не глядя на Матильду: