Подземное время
Шрифт:
Интересно, в какой сфере работают гробовщики?
А она, к какой сфере принадлежит она? К сфере безвольных, жалких, выброшенных на обочину?
В туннеле перед самым Лионским вокзалом поезд остановился. Лампочки погасли, затем заглох двигатель, и в одно мгновение воцарилась тишина. Матильда оглядывается, в то время как ее глаза пытаются привыкнуть к темноте. Никто больше не разговаривает, даже оранжевокожий мужчина замолчал. Люди выглядят встревоженными; видно, как во мраке поблескивают их зрачки.
Она застряла посреди туннеля, в нижней
Внезапно Матильде начинает казаться, что над всеми ними нависла неминуемая угроза. Они были выбраны наугад, но вот настал их черед. Что-то страшное должно вот-вот произойти.
Матильда никогда не боялась ездить в метро, даже в позднее время, даже если ей приходилось возвращаться после девяти часов вечера, когда вагоны почти пусты. Но сегодня что-то витает в воздухе, давит ей на грудь. А возможно, все дело в ней самой: просто у нее земля уходит из-под ног.
Ей угрожает опасность, она это чувствует, огромная опасность. Она не знает только, исходит она изнутри или снаружи, эта опасность, от которой ей трудно дышать.
Десять минут спустя по радио объявляют, что поезд остановился на середине пути. На тот случай, если пассажиры этого еще не заметили. Водитель убедительно просит не пытаться открыть двери.
Вновь зажигается свет.
Мужчина из салона искусственного загара опять принимается говорить. От него исходит волна облегчения.
Наконец под всеобщее «уф-ф», поезд трогается с места.
На Лионском вокзале Матильда выходит и совершает тот же путь, что уже проделала утром, только в обратном направлении.
Подчиняясь волне, она старается ускорить шаг, чтобы включиться в поток.
Но не может: слишком быстрое течение.
Правила подземного движения во многом схожи с дорожными правилами: те, кто на левой полосе, должны увеличивать скорость, медленных участников движения просят держаться правой стороны.
Под землей люди делятся на две категории. Первые следуют намеченным курсом, словно он проложен перед ними в воздухе; их траектория подчинена строгим законам, которые они никогда не нарушают. Для тщательной экономии времени и сил они продумывают свой маршрут на метр вперед. Их легко узнать по скорости их шагов, по их манере проходить через турникет, по их взгляду, который невозможно поймать. Другие никуда не спешат, то и дело останавливаются, позволяют толпе себя увлечь, делают неожиданные кульбиты. Внезапность их траектории нарушает слаженность движения. Они тормозят поток, сбивают его с размеренного хода. Туристы, инвалиды, просто хилые люди. Если они сами не берут за труд держаться в стороне, толпа неизменно вытесняет их.
Матильда остается на правой полосе, прижатая к стене. Устраняется, чтобы не мешать другим.
На эскалаторе она держится за поручень.
Внезапно ей снова хочется закричать. Закричать, разрывая связки, закричать,
Матильда проходит через турникет, обозначающий вход в метро.
Здесь пересекаются несколько потоков; здесь царит анархия. Разметка на полу отсутствует; приходится прокладывать себе путь сквозь толпу.
Некоторые уступают дорогу, чтобы избежать столкновений; но находятся и такие, кто неизвестно почему считают, что все прочие должны им уступать.
В этот вечер, пока Матильда идет к платформе, глядя прямо перед собой, ее то и дело толкают изо всех сил.
В этот вечер ей кажется, что поверхность ее кожи стала необыкновенно проницаемой, что она превратилась в живую антенну, настроенную на витающую в воздухе агрессию, в гибкую антенну, склоненную к земле.
Глава 42
Тибо сразу не посмотрел на часы и теперь не знает, сколько времени он сидит здесь, запертый в своей машине, зажатый позади внедорожника с затонированными стеклами. А если бы посмотрел на часы, он бы сейчас заплакал.
Все перекрыто, заблокировано, парализовано. И впереди, и сзади. Везде.
Везде вокруг него.
Время от времени разражается концерт клаксонов, заглушая его CD-плеер.
Далеко, насколько он может видеть, машины стоят. В витринах магазинов опускаются металлические ставни, в окрестных домах зажигается свет. Мелькающие в окнах силуэты позволяют оценить размер ущерба.
Водитель перед ним заглушил мотор, вышел из машины и теперь курит рядом.
На несколько секунд Тибо кладет лоб на руль. Такого он еще не видел.
Можно включить радио, послушать новости, где, без сомнения, объясняется причина этого коллапса.
Но ему наплевать.
Город сомкнулся вокруг него, как челюсти.
Мужчина возвращается в свою машину, продвигается вперед на пару метров. Тибо снимает ногу с педали тормоза; машина катится.
Тут он справа обнаруживает место, если это можно так назвать: свободное пространство, в которое он как раз мог бы встать.
Ему просто необходимо выйти из этой проклятой машины.
Он бросит ее здесь и поедет на метро. А завтра заберет ее.
После череды попыток (вперед, назад), он в конце концов заезжает колесом на тротуар. Затем забирает чемоданчик, плащ и захлопывает дверь.
Идет к ближайшей станции. Стоя внизу у лестницы, Тибо изучает схему линий и определяет самый короткий маршрут до дома. Затем покупает в окошке билет и по эскалатору спускается на платформу.
Подходит к путям, ставит чемоданчик на пол.