Подземный мир и живая вода

Зубков Алексей Вячеславович

— Госпожа Фьорелла Фата и пан Кшиштоф Шафранец!

Кираса и шлем Рафаэллы на девочку-фею были несколько великоваты, но оружейник подогнал их ремешками поверх поддоспешника, и получилось вполне прилично. Он даже успел поставить на кирасу крюк для копья, который, оказывается, входил в комплект доспехов, только ставился по необходимости.

Фьорелла совершенно спокойно села на единорога в дамское седло. Оружейник повесил ей на шею щит, слишком большой для девочки. Фея улыбнулась, посмотрев

на букет роз, нарисованный на щите. Положила на крюк копье, подражая рыцарям. Копье дрожало так, что это видели все.

Доминго взмахнул крыльями, и поединщики помчались друг к другу.

Фьорелла положила копье единорогу на голову. Тот прислонил к нему рог, и копье мгновенно окостенело, превратившись в продолжение рога.

В момент удара фея просто увернулась, не задумываясь о положении своего копья. Единорог же ударил точно в щит Кшиштофа и выбил душегуба из седла. Можно не вылететь, получив удар от человека, который опирается в седло. Но нельзя не вылететь, получив удар оружием, жестко закрепленным на лошади.

— Я протестую! — крикнул Люциус.

— Почему? — спросил Фредерик.

— Нельзя использовать коней, как оружие.

— Не твой ли конь только что пыхал огнем?

— Не твои ли кони в первом туре охотились как кошки? — добавил Ласка.

— Хорошо. Но если конь может атаковать поединщика, то и поединщик имеет право атаковать коня.

— Пан Кшиштоф, — крикнул Фредерик через зал, — Поединщик имеет право атаковать коня?

— Да хоть пополам разрубить! — ответил недовольный поражением от девчонки Кшиштоф.

— Ласка?

— По справедливости да, — не подумав, ответил Ласка.

— Ну и черт с вами, — развел руками Фредерик, — Если вы так хотите победы пану Люциусу.

20. Глава. Финал

— Финал будет конный и на мечах, — сказал Люциус Фьорелле, — Ты обещала, что не будешь выбирать.

— Пусть будет конный на мечах, — невозмутимо ответила фея, — Нам нужно немного времени на подготовку.

— Финал дело серьезное, надо подготовиться, как следует, — подтвердил Фредерик.

— Согласен, — сказал Кшиштоф.

— Согласен, — сказал Ласка.

— Большой перерыв? — спросил Люциус.

— Часа хватит. Лучше два.

Люциус достал из-за спины огромные песочные часы и поставил их на пол.

— Пожалуйста, два часа. Нас никто никуда не торопит. Как говорится, на тот свет мы всегда успеем.

Дамы встали поразмять ноги. Балбутуха осталась сидеть спящей.

— Эй, старушка, уснула? — окликнул Люциус, — Толкните ее!

Ближайшая дама слегка толкнула дремлющую Балбутуху, и ведьма упала с кресла. Или не ведьма. Одетое в платье бревно. На торец надет глиняный горшок, на горшке пальцем, обмакнутым в золу, грубо нарисовано лицо.

— Ну и дура, — сказал Люциус.

Фредерик собрал свою партию у лазарета.

—

Против вот этого я не пойду, — заявил единорог, — Просто не пойду и все тут. У него конь огнем пыхает и меч с демоном.

— Может, этот меч тебя только отталкивать будет, — возразила Фьорелла.

— А если нет? Если он меня пополам разрубит? Если меня его конь подпалит? Возьми лошадь, которую не жалко.

— Ладно, я сяду на другую лошадь.

— Он просто снесет этим мечом голову твоей другой лошади, или сожжет ее, или напугает огнем, ты упадешь и проиграешь, — сказал Фредерик, — И у него доспехи, тебе непросто будет поразить его обычным мечом.

— Я быстрая. Увернусь, — ответила Фьорелла.

— Он тоже не человек. Но тебя будет ограничивать лошадь, которая вовсе не такая быстрая, как ты. Один удар в лошадь это проигрыш.

— Может быть, его меч не будет рубить лошадь подо мной так же, как он не рубит обычный меч в моих руках?

— Имеет значение, в чьих руках меч с демоном, — сказал Симон, — В руках черта он может быть способен на большее, чем в руках обычного человека. Мы только что видели, как в руках феи обычный меч противостоит колдовскому.

— Знать бы заранее.

— Неважно, — сказал Томаш Нехитишь, — Уверен, что Фьорелла не умеет управлять лошадью в бою. Единорог сам на ходу сообразил, а лошади откуда знать, что делать?

— Ладно, я могу сразу сдаться, — сказала Фьорелла, — Я девочка, а не рыцарь, мне можно.

— Нет, — нахмурился Фредерик, — Мы сейчас что-нибудь придумаем. Томаш, у тебя что за лошадь?

— Мышь. Получше многих настоящих лошадей. От любого меча увернется.

— Я не сяду на мышь, я их боюсь.

— Мышь боится огня? — спросил Симон.

— Конечно, — ответил Томаш.

— У кого еще какие идеи? — спросил Фредерик, — И где Рафаэлла? Почему я ее ни разу не видел с самого начала турнира?

— Она на заднем дворе, сидит рядом с Гаэтано, — ответил Симон, — С той стороны у нас с душегубами по караулу, часовые меняются и докладывают.

— Неуязвимая свинья? — улыбнулся Фредерик, — Фьорелла, ты умеешь ездить на свиньях без седла и стремян?

— Наверное.

— Ваша семейка меня обманывает и использует, — сказал Гаэтано, — Сначала венчание, потом все остальное.

— Я готова пойти под венец, — сказала Рафи, — Но ты можешь с негодованием отказаться, я пойму.

— Нет уж. Ты падшая женщина, но я не хочу потратить еще полжизни на поиски другой.

— Сейчас кто-то в пятак получит, — сказал Фредерик.

— Я хочу настоящую свадьбу в Неаполе, чтобы на ней были мои родители и наш семейный духовник, — заявил Гаэтано, — До этого я для вас копытом об копыто не ударю.

— Нострадамус сказал, если я правильно понимаю его мудреные прогнозы, что я не доживу до Рождества, даже если выиграю войну, — сказал Фредерик.