Поединок с абвером(Документальная повесть)
Шрифт:
Криворученко огляделся, но вокруг не было ни души. «Надо бежать на станцию, — решил он, — а оттуда на квартиру, где условились встречаться с майором».
Александр обогнул пригорок и вышел на тропинку. Но здесь его остановил военный патруль. Капитан долго и придирчиво проверял документы, ощупывал подозрительным взглядом фигуру лейтенанта. Вернув документы, приложил руку к козырьку и, повернувшись к настороженно стоявшим солдатам, дал знак следовать дальше.
На квартире Александр застал Петра Романовича.
— Что случилось? — удивился тот, увидев его взволнованное лицо.
Криворученко обстоятельно рассказал обо всем, что с ним произошло.
— Отдохните
Через несколько минут Петр Романович ушел. Возвратился только во второй половине дня. Сообщил:
— Есть новости. Вам необходимо выехать в Харьков. Настало время заняться «Грачом».
В тот же вечер в Киеве одному из ответственных работников Наркомата государственной безопасности УССР доложили, что бывший военнопленный, матрос Криворученко, которого разведчик «Сокол» в роли агента немецкой разведки забросил на советскую территорию, заслуживает доверия.
ОПЕРАЦИЯ «РАКЕТА»
В кабинете генерала обсуждался план операции под кодовым названием «Ракета». В нем предусматривалась переброска в распоряжение «Сокола» вместо погибшего радиста нового помощника. Из показаний Криворученко явствовало, что разведчика следует искать в Братиславе.
Когда полковник Сидоров, один из авторов плана операции, закончил доклад, генерал заметил:
— Я согласен с таким вариантом, но считаю, что посылать отсюда, — он выделил последнее слово, — нового радиста нецелесообразно. Лучше использовать Зину. Ей из Кракова к «Соколу» ближе. Да и обстановку она знает лучше. Кроме того, так безопаснее, плюс выигрыш во времени. — Генерал сделал паузу. Минуту подумав, обратился к полковнику: — Люди для отправки в Словакию готовы?
— Так точно! — Сидоров вынул из папки несколько сколотых листов. — Комплектацию закончили еще на прошлой неделе. Командиром группы назначен Морской, комиссаром — Григорьев, начальником штаба — Бобров. С ними вылетают разведчики Олевский, Кисловский, подрывник Артынский, радисты Кравчук и Горецкий. Все имеют опыт работы во вражеском тылу, хорошо разбираются в вопросах разведки и контрразведки, знают методы партизанской борьбы, владеют иностранными языками… Учитываем, что на месте к группе примкнут бежавшие из концлагерей военнопленные, местные антифашисты. Кроме разведывательной работы, отряд будет вести диверсионные и боевые действия. Это должно дезориентировать противника относительно основного задания группы.
— Кому из десантников известна настоящая цель операции?
— Только командиру и комиссару.
— Как настроение у бойцов-разведчиков?
— Хорошее. Рвутся за линию фронта. На что командир выдержанный человек, но и тот вчера уже обращался ко мне: мол, обстановку изучили, все необходимое получено и упаковано, люди томятся без дела… Я уверен, что группа Морского сумеет выполнить задание.
На следующий день, вечером, генерал встретился с Морским и его разведчиками. Разговор был обстоятельный… Сквозь открытое окно кабинета доносился шум затихающего города, вливалась вечерняя прохлада. Дохнул ветерок, по стеклу, прикрывающему широкий стол, скользнул лист бумаги. Генерал подхватил его.
— Очередная сводка Совинформбюро, — сказал он громко. — Наступаем на всех фронтах. Вот только о нашем фронте ни в газетах, ни по радио не сообщат. Но этот тайный фронт, бойцами которого вы являетесь, не менее важен и ответствен. Вы будете действовать далеко от Родины, поэтому можете рассчитывать только на свою
Разведчики сидели молча. В углу генеральского кабинета мелодичным звоном отозвались часы.
— Пора, — проговорил генерал.
Прощаясь, он пожелал разведчикам успеха и счастливого возвращения. Потом вдруг повернулся к столу и, к удивлению присутствующих, принялся выкладывать душистые яблоки.
— Родные сегодня прислали. Берите, друзья, угощайтесь. Кто знает, какие яблоки будут там…
«ДУГЛАС» ЛЕТИТ В НОЧЬ
Солнце уже опускалось за верхушки деревьев, когда в небо поднялся выкрашенный в защитный цвет «Дуглас» с бортовым номером 831. Он сделал над аэродромом прощальный круг и скрылся вдали.
Внизу виднелась лента Днепра. По течению плыл пароход. От бортов разбегались волны, за кормой пенился конусообразный белый бурун. Самолет набирал высоту. 800… 1000… 1200… 1600… 2000…— показывала стрелка альтиметра. Надсадно ревели моторы. Крылья разрывали облака, дюраль, казалось, звенел от нагрузки. В салоне стало прохладно и сумрачно. Лишь когда «Дуглас» выплывал из облаков, в иллюминаторы врывалось ослепительное солнце.
В самолете было девять пассажиров. Восемь из них составляли группу, которая должна была выполнять особые задания Центра. Девятого привезли «виллисом» к самолету за несколько минут до взлета. Никто из присутствующих его не знал, поэтому и не спешили завязывать разговор. Он тоже молча сидел на металлической скамье напротив командира группы Михаила Морского и, опершись спиной на парашют, дремал. Руки лежали на ранце аварийного парашюта. На правой была заметна татуировка: латинскими буквами слово «Marta», а рядом — голубой якорь. «Что это — имя девушки или название корабля?» — размышлял Морской.
Незнакомец, будто почувствовав, что им заинтересовались, открыл глаза, выпрямился… Это был еще совсем молодой парень. Между черными густыми бровями пролегла упрямая складка. Казалось, этот человек напряженно обдумывает решение какой-то нелегкой задачи или рискованного шага.
День угас, и салон заполнили густые сумерки. На этой высоте уже чувствовалась нехватка кислорода — дыхание людей стало тяжелее, прерывистее, пульс бился учащенно, позванивало в ушах.
Открылась дверца пилотской кабины. Оттуда вышел стрелок, сел к пулемету. Самолет приближался к линии фронта. Вскоре, как назло, растаяли скопления облаков, внизу виднелись вспышки орудийных выстрелов и снарядных разрывов.
Припав к иллюминатору, Морской старался представить, как там, на земле, разгорается бой и советские солдаты метр за метром отвоевывают у врага родную землю…
Внезапно в салоне стало так светло, будто самолет, преодолев рубеж ночи, ворвался в солнечный рассвет. На машине скрестились лучи вражеских прожекторов. Громче взревели моторы, «Дуглас» тряхнуло, его корпус задрожал, словно под ним была не плотная подушка воздуха, а неровный косогор. Где-то близко загремели взрывы. Вероятно, зенитчики хорошо видели цель, но пилот, непрерывно маневрируя, мешал им взять верный прицел. Наконец «Дуглас» вырвался из опасной зоны.