Поэмы (1922-февраль 1923)
Шрифт:
Грен-
лап-
люб-ландия?
Боль были Из облака вызрела лунная дынка,
стену постепенно в тени оттеня.
Парк Петровский.
Бегу.
Ходынка
за мной.
620 Впереди Тверской простыня.
К Садовой аж выкинул "у"!
Оглоблей
или машиной,
но только
мордой
аршин в снегу.
Пулей слова матершины.
"От нэпа ослеп?!
630 Для чего глаза впр_я_жены?!
Эй, ты!
Мать твою разнэп!
Ряженый!"
Ах!
Да ведь
я медведь.
Недоразуменье!
Надо -
прохожим,
640 что я не медведь,
только вышел похожим.
Спаситель Вон
от заставы
идет человечек.
За шагом шаг вырастает короткий.
Луна
голову вправила в венчик.
Я уговорю,
чтоб сейчас же,
650 чтоб в лодке.
Это - спаситель!
Вид Иисуса.
Спокойный и добрый,
венчанный в луне.
Он ближе.
Лицо молодое безусо.
Совсем не Исус.
Нежней.
Юней.
660 Он ближе стал,
он стал комсомольцем.
Без шапки и шубы.
Обмотки и френч.
То сложит руки,
будто молится.
То машет,
будто на митинге речь.
Вата снег.
670 Вата в золоте -
чего уж пошловатей?!
Но такая грусть,
что стой
и грустью ранься!
Расплывайся в процыганенном романсе.
Романс Мальчик шел, в закат глаза уставя.
Был закат непревзойдимо желт.
Даже снег желтел к Тверской заставе.
Ничего не видя, мальчик шел.
680 Шел,
вдруг
встал.
В шелк
рук
сталь.
С час закат смотрел, глаза уставя,
за мальчишкой легшую кайму.
Снег хрустя разламывал суставы.
Для чего?
690 Зачем?
Кому?
Был вором-ветром мальчишка обыскан.
Попала ветру мальчишки записка.
Стал ветер Петровскому парку звонить:
– Прощайте...
Кончаю...
Прошу не винить...
Ничего не До чего ж
поделаешь на меня похож!
700 Ужас.
Но надо ж!
Дернулся к луже.
Залитую курточку стягивать стал.
Ну что ж, товарищ!
Тому еще хуже -
семь лет он вот в это же смотрит с моста.
Напялил еле -
другого калибра.
Никак не намылишься -
710 зубы стучат.
Шерстищу с лапищ и с мордищи выбрил.
Гляделся в льдину...