Поэмы 21-го века
Шрифт:
Моральный дебил и кретин с того века,
Лицо моё, прямо, как у Ганнибала,
Отвислая челюсть, опухло «моргало»,
Все зубы кривые, а нос, уж, прогнил,
Ну а на башке нет совсем волосин.
Прописка моя – там, в норе серой мыши,
А все документы, – меня, уж, не слышат,
Живу, мол, за пирсом, за мусорным баком,
Стою я у бака всегда в позе «раком»,
Мои конкуренты: большая собака
И маленький пёс с переломанной лапой.
В
Но мне, по натуре, – не мил белый свет”.
Жила и была на том берегу
Особа такая, что я «угу-гу»,
Не то, чтобы я, а даже ни кто,
До ней не доступится даже Кусто.
Имела и дом, и машину, и дачу,
К тому же, – весь город и фирму, в придачу;
К тому же красавицей чёткой была,
И даже, без всякой косметике, да!
У ней было всё, чего пожелаешь,
Но этим её не удовлетворяешь,
Несчастлива была, как «наш» Кваземорда,
Не нравилась ей, ни чия, сука, морда,
Ведь, к морде всегда прилагалась душа,
Ну, в общем, искала она кореша,
Чтоб чист был душой и крепко любил,
Не деньги её, а её, из всех сил.
Не ладилось, в общем, у ней ни хрена,
Она к психиатру, вдруг, как-то пошла.
Он был предком Фрейда и очень умён,
И за гипер-плату ей правду привёл:
„Ты, если хочешь найти человека,
Чтоб искренним был душою и телом,
И чтобы совсем не любил беспределить, -
Тогда, мол, ищи урода, калеку,
Ну, чтоб не похож был на человека.
А если, красивого, ты, вдруг, найдёшь, -
Тогда ты с ним лажу, большую, возьмёшь,
Он кинет на бабки, тебя отымеет,
Потом убьёт, что найти не сумеют.
Тебе выбирать, – это правда, ты знай,
И на мой совет совсем не забивай».
И вот, извлекая прикольную шнягу, –
Газету читая, красавица, вдруг,
Объяву «спалила», болел-то недуг.
Объяву она целиком прочитала,
И сразу надежда у ней замелькала,
О том, что будет у ней муж и друг,
Душою своею излечит недуг.
В раздумьях она побыла две недели,
О том, как с таким кувыркаться в постели,
Но вспомнив врача смысловатый совет,
В мыслях, согласилась сделать минет.
Поехала в тачке – на пирс прикатила,
И стала искать бомжару кретина.
Ну а Кваземорда стоял в позе «раком»,
А рядом гавкали ротом собаки,
Весна в это время уже наступала,
Своей природой всем что-то чесала,
И «наша» красавица очень хотела,
Текла каждый день от желаний и тлела.
И вот белый «Мэрс» прям к бакам подъехал
И
Окошечко, вдруг, потихоньку открылось,
И белое личико в миг появилось.
И тут наш бедняга, моральный калека,
Слегка повернулся, смотря в человека.
– Вы – бомж Кваземорда? – Спросила принцесса.
И ей захотелось блевать без абсцесса.
– Ну, да. Чего надо? – Промолвил бомжара. –
И кто Вам сказал моё имя? Задаром?
– Я Вашу объяву здесь прочитала,
Иль Вы не писали? – Принцесса сказала.
И тут Кваземорда разинул свой рот,
Мигом позабыл то, что он был урод.
Красавица «наша» блевать то хотела,
Но ради мечты, сдержалась – сумела.
Сказала бомжаре: «Садись-ка ты в тачку,
Но только, смотри, её не запачкай».
Его она шоку этим подвергла
И он удивился и застыл прям на земле.
Водила тут вышел, открыл дверцу тачки,
В перчатках засунул бомжа, всё запачкав,
Потом сел в авто, на газ надавил и умчал далеко.
Он ехал сквозь мост, через реку, назад.
Ну а у бомжа сверкали глаза.
И чтобы из шока вышел бедняга, -
Достала красавица сразу две фляги,
Ну в общем, – коньяк ему протянула,
Он выдул их махом. Не приятным подуло.
Она привезла его сразу в баню,
Его там отпарили свеженьким паром,
Массаж трёх часовый, помыли, побрили,
Почистили зубы и ногти спилили;
Потом, сразу в клинику, быстрый хирург
Провёл операцию и отвёл дух.
Его приодели, речь восстановили,
Ну, в общем – совсем его изменили.
Она забрала его прямиком,
К себе привезла, завела к себе в дом.
И сразу она себя предложила,
Чтоб попросту время …, и так долго «ныла»…
И тут, Кваземорда, увидев "звезду",
Прилип очень быстро лицом, «угу-гу».
Лизать он ей начал, не переставая,
Что аж поломался конкретно диван.
Затем на инстинктах, засунул ей «уй»
И трахал весь год «наш» «больной» обалдуй.
Она всё текла и не уставала,
Ну, а по утрам постоянно сосала.
Режим был отличный, совсем для обоих,
"Любил" он её с голодухи своей.
Весь год он её не оставил в покое,
Совсем не на миг, он был счастлив вполне
И лишь в перерывах ел он мясо,
Она в это время ела с ним,
Ещё, в перерывах, любились в бассейне,
Купаясь и моясь вдвоём каждый миг.
И вот, через год страсть большая проходит,
Но «наш» Кваземорда с жены то не сходит,