Поэмы беспокойных лет
Шрифт:
Начинаем в прошлое круиз.
Чтобы расколоть сомненья ваши,
Дескать, это призрачный мираж,
Женщина простая – тётя Даша
Поведёт правдивый репортаж.
Тётя Даша лишена кокетства,
Не привыкла чувствами сорить,
В школе нашей ей внушали с детства,
Что неправду плохо говорить.
Прочно эту истину усвоив,
Тётя Даша сроду не врала,
Оттого-то при своих надоях
Лишь
А могла бы выйти в председатели,
Муж не раз об этом вёл рассказ.
Так, что представляете, читатели,
Будет правда, никаких прикрас.
Письмо Даши мужу Паше из прошлого.
Здравствуй муж мой, Паша, пишет Даша,
Шлю тебе из прошлого привет!
Как дела? Как жизнь проходит ваша?
Поскорее напиши ответ.
В среду рано утром, улетая,
Я тебе забыла рассказать,
Что достала два кило минтая,
Чтобы детям рыбу показать.
Ты же знаешь, в нашем магазине
Днём с огнём минтая не найти,
Мне ж по блату продавщица Зина
Предложила вечером зайти.
Рыбу ты зажарь, а нету масла,
То уху в кастрюле отвари,
Только это… где её достала
Никому нигде не говори.
А не то начнутся разговоры,
Где да как, почём, да у кого?
Вдруг ещё припишут кличку воры,
Иль похуже, что страшней того.
За меня ты не волнуйся Паша,
Я скажу серьёзно, без прикрас:
Жизнь тут много лучше, чем в той нашей,
Где жила я, там, где ты сейчас.
Всё тут есть: и порошки, и мыло,
Ситец есть с цветами, есть и без.
Драпу много, я уже купила
На пальто тебе и мне отрез.
Мы тут сразу, только прилетели,
В магазины бросились бежать,
Даже – веришь – толком не поели,
Лишь быстрей бы очередь занять.
Бегали, не глядя на витрины,
Мысли были девственно чисты:
Если нет толпы у магазина -
Стало быть, прилавки там пусты.
Только знаешь, Паша, их тут нету,
Не товаров, а очередей.
Всё здесь, как везде по белу свету
У нормальных деловых людей.
Водка, Паша, тут не продаётся,
Говорят в стране сухой закон.
Уж не знаю, что и как им пьётся,
Может, производят самогон?
Пьяниц я ни разу не видала,
Может быть, в стране их вовсе нет?
Я не знаю, выясню сначала
И попозже напишу ответ.
Мы
Так зовут здесь лучший магазин,
Нам себе такой бы для музея,
Да ещё б на выставку один.
Паша, милый, что тут только нету!
Веришь – нет, меня берёт трагизм!
Семьдесят сортов – одни конфеты!
Это, Паша, Марксов коммунизм.
Колбасу дают тут без талонов,
Хоть кило, хоть пять, хоть двадцать пять
Можешь безо всяческих препонов
В здешних магазинах покупать.
Я не удержалась и купила
Семь сортов по восемь килограмм.
Когда в кассу денежки платила,
Смех был: «Видно спятила мадам!».
Если есть всевышний, пусть рассудит,
Ты меня за это не брани.
Прилечу домой – хоть закусь будет,
Ты там самогонки нагони.
Сахар я посылкой завтра вышлю
Два мешка, мне это по плечу.
Я тут, Паша, так примерно мыслю:
Год протянем – снова прилечу.
Папирос купила воскресенье.
Ты там, слышишь, Паша, де дури,
До приезда наберись терпенья
Чай и листья дуба не кури.
Да, прости, совсем чуть не забыла
Завертелась тут без тормозов.
Двадцать пар носков тебе купила,
Десять маек, столько же трусов.
И себя немного приодела,
Выбор есть тут нечего сказать,
Всё купила, что давно хотела.
Вам теперь меня и не узнать.
Жить здесь можно, если ты при деле,
Если руки есть и голова,
Мы б тут жили так, как захотели,
Но… к чему напрасные слова!
Слишком поздно и необратимо.
Думать так, быть может, и смешно,
Жизнь-то, Паша, мимо, мимо, мимо…
Жалко. Грустно. Тошно. И… смешно.
Жизнь у нас там, как в хмельном дурмане.
Сзади – пусто, впереди – темно.
Будущее в призрачном тумане.
Будущее. Есть у нас оно?
Нам предначертанья роковые
Вывела, не дрогнувши, рука.
Нынче мы с тобой ещё живые,
Это нынче, и ещё пока…
Но в стране сплошных экспериментов
Перестроек много может быть,
А таких «ответственных моментов»
Больше нам уже не пережить.
Человек, хоть как бы не был стоек,
Если день за днём его ломать,
В результате наших перестроек
Снова может обезьяной стать.
Я тут, Паша, вся в недоуменье,