Поезд на Солнечный берег
Шрифт:
Меж тем на поле бело–желтая команда, собравшись в кружок, выделывала колдовские пассы, чтобы капитан соперников не забил, – иначе их бы ждало поражение. Тот, не обращая никакого внимания на бело–желтых, разогнался и что есть силы ухнул ногой по мячу, который в ответ взорвался, выбросив сноп искр. Бело–желтый капитан от хохота скорчился на земле, колотя по ней ногами. Пока его товарищи по команде будоражили мистические силы, он догадался заменить мяч портативной бомбой, что было вполне разрешено правилами, так как никто не догадался запретить столь эффектный ход. Пострадали разве что мяч, который разорвало на мелкие куски, и красно–синий капитан, лишившийся ступни. Он осел на землю, ругаясь на чем свет стоит, но судья, о существовании которого все уже успели подзабыть, засвистел в знак того, что матч окончен. Тотчас же на поле выбежали медицинские бригады и стали прочесывать его в поисках оторванных ушей и прочих частей тела. Красно–синему капитану за две секунды пришили ступню
Во–первых, это было очень практично, а во–вторых, безопасно, потому что игроки, если бы судья бегал по одному полю с ними, вряд ли удержались бы от искушения сделать ему какую–нибудь пакость. Дело в том, что, согласно установившейся традиции, все футболисты во все времена терпеть не могут судейский корпус, который испокон веков делает все, чтобы испортить игру. Если команда выигрывает, то исключительно вопреки судье, если проигрывает, то лишь потому, что тот нарочно сделал все, чтобы их ослабить. Как известно, судьи всегда свистят не вовремя, самовольно срывают лучшие атаки, показывают вне игры совершенно не к месту и удаляют игроков, которые абсолютно ни в чем не провинились. Что касается Коленце, то он как раз питал особое пристрастие к красному цвету, и алая карточка выпархивала из его кармана с завидной регулярностью, заставляя проследовать на выход очередного проштрафившегося футболиста. Филипп поглядел на желтоватое суровое лицо судьи и поежился.
– Будем надеяться, что он не побьет сегодня свой рекорд, – заметил Мистраль. – Месяц назад на каком–то матче он удалил целых восемь игроков.
– Глупости все это, – фыркнул Филипп. – Отчего они не возьмут судьями нормальных роботов? Тогда боковой судья мог бы определять вне игры с точностью до тысячной доли миллиметра, а главный не делал бы таких дурацких ошибок, которые ставят весь матч с ног на голову.
Мистраль улыбнулся.
– Ты, наверное, не знаешь, – сказал он, – но роботы на футбольных матчах долго не живут. Пробовали в качестве эксперимента поставить робота в третьей лиге, но он свихнулся еще до конца первого тайма.
– Я думал, роботы не сходят с ума, – удивился Филипп.
– Просто футбол – сумасшедшая игра, – серьезно объяснил писатель.
Перерыв меж тем подошел к концу, и служители покинули поле.
– Ты за кого болеешь? – спросил Филипп.
– Я – ни за кого, – ответил Мистраль. – Я хочу просто посмотреть хорошую игру.
Из всех динамиков загрохотал гимн первой лиги. Как и все гимны, он сообщал интересующимся, что здесь встречаются только самые сильные, самые крутые, и вообще, кто выступает против них, тот вскоре сильно об этом пожалеет. Согласно традиции, команды на поле выводили дети – так подрастающему поколению, очевидно, показывали наглядный пример того, чем в этой жизни точно не следует заниматься.
Стадион взревел в экстазе. «Львы» явились в обычной своей красно–белой форме с вышитой на груди эмблемой, которой, впрочем, был почему–то вовсе не лев, а птица феникс; но на то и эмблема, чтобы означать вовсе не то, что она изображает. «Пушкари» вышли в черно–желтой форме. Их эмблема по загадочности не уступала вражеской – это была латинская буква «V», вписанная в схематический алый круг. Одежда вратарей, кстати, слегка отличалась от одежды их одноклубников; так, вратарь «львов» для конспирации нацепил желто–черное одеяние, а его соперник и коллега от «пушкарей» зачем–то облачился в зеленый наряд, отчего стал походить на большую лягушку с выбеленными перекисью волосами.
Гимн умолк, и судья Коленце, паря в воздухе, стал наблюдать за тем, как капитаны команд обмениваются вымпелами. Собственно говоря, при этом обряде (довольно старинном) полагалось пожать друг другу руки, но никто давно не настаивал на соблюдении этой формальности, потому что, пожимая руку сопернику, любой уважающий себя капитан был не прочь ее оторвать. Так что теперь капитаны ограничились тем, что по новой моде показали друг другу кукиш и подошли к судье. Дети уже давно убежали с
– Гм, – сурово сказал Коленце. – Ну что, разыгрываем, у кого будет мяч? Итак… У меня два кармана. Угадайте, в каком из них красная карточка?
– А раньше они вроде бы монетку кидали, – заметил Филипп Мистралю.
– Бублики неудобно кидать, – возразил рассудительный Мистраль. – Ага! Значит, мяч будет у «пушкарей». А «львы» выбирают сторону поля.
Капитаны дружески плюнули друг в дружку и, по традиции пожелав сопернику сломать себе ноги, руки и шею, мирно разошлись. Игроки потянулись на свои половины поля. Вратари заняли свои места в воротах и, как и требовал обычай, исполнили заклинания против Залетания Мяча, Грозящего Неминуемым Голом. Вратарь «львов» ущипнул себя за правое ухо, трижды повернулся на месте и после этого по два раза постучал ногой по левой и правой стойке ворот. Зрители зааплодировали: в прошлой игре вратарь напутал и в заключительной фазе заклинания постучал сначала по правой, а потом по левой стойке, из–за чего (как уверяли завзятые болельщики) в его ворота влетело четыре мяча. Что же до вратаря «пушкарей», то он, похоже, не собирался утруждать себя понапрасну. Он ограничился тем, что погладил рукой сетку, отчего та игриво заволновалась, зачем–то подтянулся на горизонтальной штанге, словно проверяя, выдержит ли она его вес, после чего скосил оба глаза за спину в сторону ближайшей камеры и двадцать семь раз пропрыгал на одной ножке по кругу. Впрочем, он тоже получил от зрителей свою порцию аплодисментов.
– Кажется, «львы» играют по алмазной схеме, – заметил Филипп, внимательно глядя на поле. – Четыре–четыре–два.
– Ага, а «пушкари» по изумрудной, она же «елочка», – отозвался Мистраль. – Один–два–три–четыре. Только эти схемы ничего не решают, уверяю тебя.
Коленце поглядел на часы, сделал строгое лицо (отчего вратарь «львов» в ужасе споткнулся у своих ворот) и зычно свистнул. Тотчас же в середине поля образовалась круговерть: кто–то бежал, пиная мяч, кто–то несся за ним, со свистом рассекая воздух. «Пушкари» организовали первую атаку. Их беловолосый вратарь, стоя в воротах, зевнул, достал из кармана какую–то книжку и углубился в ее изучение.
– Однако! – воскликнул Филипп. – Слушай, по–моему, он читает твой роман!
Мистраль всмотрелся.
– Нет, – с сожалением констатировал он, – мой на четыре страницы толще. Это какое–то иллюстрированное издание для взрослых, а обложку он снял с моей книги, чтобы не привлекать внимания.
А черно–желтые меж тем все рвались вперед. Их нападающий, похожий формой головы на египетского фараона, одним махом перескочил через овраг, обогнул непролазное болото и оказался на берегу озера. Запаниковав, защитники «львов» разметали стоящий неподалеку от ворот частокол и стали швырять во врага колья, чтобы не допустить проникновения чужака в штрафную зону. Поняв, что дальше ему не пройти, нападающий отпасовал мяч полузащите, но тут капитан «львов», рыжеватый веснушчатый малый с коротким носом и насупленным лбом, героически ринулся вперед и мяч перехватил. Стадион взревел. Красно–белый капитан стал разгонять атаку, но тут его некстати засосало вражеское болото. Из последних сил капитан отдал мяч кудрявому длинноногому полузащитнику, который неизвестно зачем болтался на фланге, то и дело украдкой поглядывая на себя в зеркало. Однако, получив мяч, кудрявый неожиданно ускорился и, благополучно миновав овраг, перелетел через ров. Стадион завопил как резаный – гениально обведя защитников, кудрявый вывалился с мячом прямо на ворота, а вратарь, так некстати углубившийся в чтение, ничего не видел и не слышал. Но тут черт дернул кудрявого, пробегая мимо, заглянуть в книгу, которая так увлекла вратаря. Красно–белый игрок застыл на месте, разинув рот, и этих секунд оказалось достаточно, чтобы на него вихрем налетели два защитника. Тот, что слева, лицом и длинными золотистыми волосами смахивал на печального херувима, а тот, что справа, казался сработанным из крепкого дерева и вдобавок в полтора раза превосходил своего коллегу в росте. Он цепко ухватил соперника за майку и для верности дал ему под дых, а херувим отнял мяч и закинул его далеко вперед, но попал прямо во вражеского капитана, который только что выбрался из болота и присел на насыпь, счищая с себя грязь. Вздох разочарования пронесся над стадионом, а кудрявый, вовремя вспомнив, что находится в штрафной соперника, закатил глаза, завертелся волчком и рухнул на газон. Коленце бешено засвистел, и только тут вратарь «пушкарей» удосужился поднять глаза от книги.
– В чем дело? – недовольно промямлил он.
Однако судья был тут как тут. Мгновенно разобравшись в ситуации, он отобрал у вратаря книгу и на всякий случай показал ему желтую карточку, чтобы призвать к порядку. Стадион хищно оживился. Красно–белый кудрявый игрок корчился на газоне, держась за ногу, но тотчас же вскочил, увидев перед собой кусок картона лимонного цвета, который был показан ему за злостную симуляцию. Тут явился рыжий капитан «львов», чтобы объясниться с судьей, но посмотрел в лицо Коленце и благоразумно отказался от своего намерения. Судья свистнул и разрешил свободный удар в пользу «пушкарей». Игра продолжалась своим чередом.