Поэзия Африки

Коллектив авторов

Маленькому мальчику, умершему в Дипклоопфской исправительной колонии

Перевод В. Рогова

Малолетний преступник, невинный ребенок, Не имеющий представления и понятия О громоздкой машине, пущенной в ход Твоим пустяковым проступком, О великом войске служителей власти, О судьях, адвокатах и прокурорах, Психологах, психиатрах и докторах, Директорах, полицейских и социологах, Черпающих силу и жизнь в твоей провинности, Сегодня под ярким солнцем Я предаю твое тело земле, О дитя, о потерянный и одинокий. Твоя смерть призвала чиновников к действиям; Все твои документы аккуратно собраны И перемещены из отдела живых в отдел мертвых. Вот свидетельство о рождении, В нем сказано, что ты родился, а также где и когда, Но нет в нем и намека на радость или горе, Сияло ли тогда солнце, шел ли дождь, Что за птица с песней пролетала над крышей, Когда твоя мать рожала. А вот твое имя, На языке белых оно значит: «Он пришел». Но зачем, с какой целью — не сказано. А вот последнее свидетельство

о Смерти, — Опережая власти, оно дает тебе свободу. Ты, что пришел когда-то, отбыл теперь, Заключенный в единственном добром объятии, Которое когда-либо видел от земли. Столь небрежная с тобой при жизни, теперь она запоздало Осыпает тебя щедрыми дарами, Изливает изобилье на трепетный лес И тебя пеленает там, где ни град, ни гроза, Ни ветер, ни снег, ни знойное солнце Тебя не обидят, и холодные тонкие копья Дождя на вершинах вельда, что раньше пронзали тебя, Упадая на твою могилу, лишь крепче тебя прижмут К сердцу, полному глубоким раскаяньем. А вот ордер на погребение. За твой проступок, о маленький и одинокий, За это нарушение, в котором насчитаешь Миллион соучастников на земле, Ты обречен. И тебя я обрекаю, Твое хрупкое тело, — ожидающей земле, Твой прах — праху вельда. Лети домой, душа, к великому Верховному Судье, Который, не отягощен крайней необходимостью Охранять общество, может тебе вынести Приговор неопределенного сострадания.

КОСМО ПИТЕРС [420]

Земле, изгнавшей любовь

Перевод А. Сендыка

Я не стану грустить Вдалеке от тебя, Приютившей любовь, которая мною владеет. Ты — и подмостки страсти моей, И постель бессонная. В сердце твоем я нашел приют, Хотя, вероятно, у крыльев мечты силы достанет И пронести меня над океанами, И к тебе возвратить невредимым, о любовь моя, навсегда. Зерно этой мысли в том, Что мы неизбежно соединимся, подхваченные потоком времени, Как все социальные группы, что крылья к полету готовят Во имя счастья народа; И в том, что порою необходимо Проходить мимо дивных цветов, Чтоб вырваться из минувшего, и воедино слиться, И прорасти в века.

420

Космо Питерсродился в 1930 году. После окончания Кейптаунского университета переехал в Лондон. Стихи переведены впервые — из «Afro-Asian Poetry», Series I, 1971.

УИЛЬЯМ ПЛУМЕР [421]

Скорпион

Перевод Андрея Сергеева

Стремились к морю в разьяренных Струях Лимпопо и Тугилы Соломенные крыши, дыни, Маис, деревья, крокодилы. Щепу плотов, обломки лодок К разбухшим устьям прибивало. Порою — тело негритянки, Все иссеченное о скалы. Качали волны равнодушно, Тащили по ракушкам мели; Глаза и грудь кровоточили, На шее бусины звенели. Мы знали Африку такою. Гуляя в полдень раскаленный, Мы видели ее эмблему: На плоском камне — скорпиона.

421

Уильям Плумерродился в 1903 году в Питерсбурге (Северный Трансвааль). Был фермером и торговцем. Романист, новеллист и поэт. Пишет по-английски. Стихотворения «Скорпион», «Трансваальское утро», «Развалины фермы» взяты из сборника «В ритмах тамтама»; остальные переведены впервые — из сборника «А Book of South African Verse».

Трансваальское утро

Перевод Андрея Сергеева

Он вдруг проснулся. Был в шафранном блеске Хозяйский дом, когда в тиши внезапно Какой-то птицы голос резкий Нарушил дважды замкнутость веранды. Приезжий видел призрачный покой В сернистом африканском небе, Скелеты пальм над высохшей рекой, Молчаньем предвещающие беды. На склонах гор белели кварца лица, Как полупогребенные скульптуры, И пылью, тонкой, как корица, Все трещины ущелий затянуло. И вновь двойная нота дерзкой птицы! И сам певец, зеленый мшистый дрозд, вдруг Запрыгал по окну, готовый взвиться В тяжелый бездыханный воздух. Страна чужая, как струна, дрожала В груди пришельца: «Я слыхал не раз, Что солнце здесь, в краю клыка и жала, Дурманит ум и ослепляет глаз. Сторожкий птичий взгляд и крик: «Qui vive!» [422] — Быть может, объясняют что-то. О, если б, над страною воспарив, Ее увидеть с птичьего полета!»

422

Оклик часового: «Стой! Кто идет?» (франц.)

Развалины фермы

Перевод Андрея Сергеева

Склонявшееся мирно солнце Вдали на миг огромным стало — И потащилось по лощинам Ночи глухое покрывало. Молчанье, распуская косы, Заполонило дом без крыши. Неслышные брели шакалы, Летучие кружили мыши. Казалось, в тишине вечерней Предупреждение скрывалось. Во тьме змея над каждым нежным И светлым утром издевалась.

Водопад Виктория

Перевод Андрея Сергеева

Вот водопад Виктория, чей рев Рождает рев восторга у туристов; Разноязыкою толпой они галдят, Уставясь на обычный водяной каскад. Подвластен

тяготенью, за порог В провал летит неиссякающий поток, И иностранцы смотрят изумленно На проявление природного закона. Виктория — одно из острых блюд В глобтроттерском наборе неизменном. Кого влечет вода — пусть вдоволь пьют! Кого паденье — что ж, под зад коленом! Мне не понять, какого черта ради Они проделали весь долгий нудный путь, — Неужто только для того, чтобы когда-нибудь Сказать: «Ах, знаете, тогда на водопаде…»? По опыту желают, может быть. Узнать, как далека Замбези от Чикаго, Иль почитают за особенное благо Натуру с фотографией сравнить? Несутся вопли из кружка туристок: — Ах, что за прелесть Африка! Ну да, невесть Какая грязь! Зато какое солнце! В этот список Я все внесла, что нам показывали здесь! — Да, кафр — он черен, грязен, диковат. Зато, как радуга, играет водопад! А дивный лес под ним! Мы там надели макинтоши И были счастливы, что привезли галоши! (На дам из-за воды косятся токолоши [423] .) — Какие брызги! Шум! Какой отель! И электричество, и чистая постель! Подумайте, такой комфорт за тридевять земель! Как голос гида на магнитофоне, Вопль все настырней, все неугомонней… А мне так хочется побыть наедине С раздумьями, в священной тишине, С путеводителем по мирозданью, В котором даже водопад Блюдет Обет Молчанья.

423

Токолош— добрый дух зулусского фольклора.

Исследователь

Перевод Андрея Сергеева

Вот подданный Великой Белой Королевы. Он смотрит сквозь очки направо и налево, Но видит только птиц, животных и растенья; Не выдавая чувств, не зная изумленья, Он в шлеме пробковом гуляет без дорог, И полы сюртука колышет ветерок. В пути романтика подстерегают беды — Но что ему жара, что львы и людоеды, И что ему болезни, если для здоровья Всегда он фляжку бренди держит наготове? И лишь во сне он пьет домашний добрый эль И слышит, как свистит шотландский коростель.

Йоганнесбург

Перевод Андрея Сергеева

На Рэнде [424] в восемьдесят пятом Обогащенья кутерьма Лишала разума; на скалах Росли веселые дома; Шампанским в ванне отмывали Пыль золотую, чтоб опять, Принарядясь, без промедленья От жизни все, что можно, взять; Один ловчил, бросая кости, Другой за картами грешил, А третий изводил на шлюху Дары золотоносных жил; Седобородые поныне Воспоминаниям верны, Кичатся юностью своею И не желают знать вины — Они под звездами скакали, Верша над вельдом произвол, Судьбу оленей и зулусов Решал тупой ружейный ствол; О пионеры, пионеры, Цивилизации оплот, Мерзавцы в инвалидных креслах, Рвачи, попавшие в почет, В убогих снах вы самородки Все ищете, и, как итог, Заносится песком забвенья Иссякший золотой песок.

424

Рэнд— район золотых приисков.

РИЧАРД РИВ [425]

Там, где кончается радуга

Перевод А. Ибрагимова

Там, где кончается радуга, раскинулся дивный край, где никому не возбранно, брат, песню любую петь. Давай же и мы запоем с тобою: ты, белый, и я, небелый. Не диво, что песня наша сперва зазвучит уныло: мы оба не знаем мотива, а запомнить его не просто. Ни белых мелодий нет, ни черных мелодий нет — есть только музыка, брат. Под эту музыку давай же и мы запоем с тобою там, где кончается радуга.

425

Ричард Ривродился в 1931 году в Шестом квартале Кейптауна, где живут «цветные». На русский язык переведены его роман «Чрезвычайное положение», 1967, и многочисленные рассказы. Пишет по-английски. Стихотворение «Там, где кончается радуга» переведено впервые — из антологии Л. Хьюза «Poems from Black Africa».

ФРЭНСИС КЭРИ СЛЕЙТЕР [426]

В путь

Перевод Н. Воронель

(Песня рабочих коса, покидающих дом для работы в шахтах)

Дом родной! Мы уходим затем, чтобы выжить, Но вдали от тебя мы умрем, как деревья: Если вырвать их с корнем и бросить на камни, Их листва пожелтеет, а ветви засохнут. Мы погибнем, как гибнет вода ключевая: Если влить ее в тыкву — умрет ее свежесть, Замутится, прокиснет, протухнет она. Пропадем, как младенцы у материнских трупов, Как птенцы из разрушенных гнезд. Нас жуют города челюстями домов, Пожирают шахты наш свет и воздух, Мы стареем на службе у жадных машин, Поливая обильно их потом и кровью. Дом родной! Мы уходим в надежде вернуться, Мы сдыхаем вдали от тебя!

426

Фрэнсис Кэри Слейтер(1876–1958). Родился в Капской провинции. Образование получил в школе Ловдейл (где в то время учились белые и цветные). С 1899 года вплоть до отставки служил в различных банках. Все стихи переведены впервые — из сборников «The Penguin Book…» и «А Book of South African Verse».