Поэзия социалистических стран Европы

Коллектив авторов

АДАМ

Невзирая на то, что живет он в раю, озабочен весьма был Адам и печален, потому что не знал он, чего ему тут не хватает. Тогда бог сотворил ему Еву, взяв ребро у Адама. Это чудо Адаму понравилось так, что он в ту же секунду стал ощупывать следующее ребро, ощущая, как сладостно поражены его пальцы нежной грудью упругой и прелестью бедер, округлых, словно контуры нотных значков. Так явилась пред ним его новая Ева. В этот миг она красила губы как раз, перед зеркалом стоя. «Что поделаешь, жизнь такова!» - так вздохнул наш Адам и еще сотворил одну Еву, и еще, и еще… Чуть лишь только официальная Ева отвернется на миг или мирру и ладан на рынок пойдет покупать он опять извлекал себе новую Еву из межреберного

гарема. Бог заметил разнузданно наглое творчество это, и призвал он Адама к себе, обругал его крепко и выгнал из рая за приверженность к сюрреализму.

Я ЗАВЯЗАЛ ГЛАЗА

Деревьям завязал глаза платком зеленым. – Попробуйте меня найти! – сказал им. И сразу же меня нашли деревья под хохот листьев. Я птицам завязал глаза платком из тучи. – Попробуйте меня найти! – сказал им. И сразу же меня поймали птицы под звуки песен. Тоске я завязал глаза улыбкой. Тоска на следующий день меня в любви сыскала. Я солнцу завязал глаза ночами, сказав ему: – Теперь найди попробуй! – А, вон ты где! – ответило мне солнце. Тебе ни за какой погодой не укрыться. – Тебе не скрыться!
– так весь мир сказал мне и чувства все, которым пытался я завязывать глаза.

AHA БЛАНДИАНА

ЗАКЛИНАНИЕ ДОЖДЯ

Люблю дожди, без памяти ливни люблю, Бешеный ливень и тихий дождь, Девичий дождик и по-женски безудержный ливень, Дождик грибной, и накрап, и осеннюю морось, Люблю дожди, без памяти ливни люблю, Люблю кувыркаться в их белой высокой траве, И нити их рвать, и идти с их былинкой в зубах, Чтоб, видя меня, хмелели мужчины. Я знаю, говорить некрасиво: «Я самая красивая женщина». Это дурно и, может, неправда, Но позволь мне, когда начинается дождь, Лишь когда начинается дождь, Произнести волшебную формулу: «Я самая красивая женщина». Я самая красивая женщина, потому что идут дожди, Мне сквозная к лицу бахрома в волосах, Я самая красивая женщина, потому что ветер в лицо И платьице бьется, отчаявшись спрятать колени. Я самая красивая женщина, потому что ты Далеко от меня и я тебя жду, Я самая красивая женщина, потому что умею ждать. И ты знаешь, что я тебя жду. В воздухе веет влюбленностью, свежестью. Все прохожие ловят запах дождя, А во время дождя влюбленность мгновенна. Все прохожие влюблены, И я тебя жду. Ты же знаешь - Люблю я дожди, Я без памяти ливни люблю, Бешеный ливень и тихий дождь, Девичий дождь и по-женски безудержный ливень.

В ГЛУБОКОЙ ТИШИНЕ

Мне жаль всех тех, кто учится молчать, менять легко, как веера, щиты молчанья: за этими щитами – тишина, калейдоскоп безмолвии, там скользят немые тени чувств: презренье, мудрость, унижение, злорадство… Мне жаль старательных учеников, самозабвенно затягивающих петлю беззвучья. Они молчат и кажутся мудрее, лучше, старше… Но как им страшно! Храниться в вакууме и спасаться от кого? Так под водой, под толщей тишины, умноженной столь безъязыким эхом, однажды задохнулась я от звука: неслышно закрывались створки раковин.

ИНТИМНЫЙ МИТИНГ

Я стыжусь каждого мгновения, растраченного в одиночестве, Каждой слезы, отдаляющей мои глаза от звезд, Когда белый череп моей комнаты Наслаивается на мой мозг. На площади этого шахтерского города Мои плечи, из массы других вылепленные необратимо, Стыдятся к строгим погонам зрелости Вновь приладить крылья из дыма. Рядом с ними я сильна, я верю в дружбу, Мой лоб смиренно и радостно склониться готов, Мой белый лоб, как платочек, которым машут У окон всех бегущих в будущее поездов. С трибун, предоставленных каждому, мы смотрим в будущее, Скрытое в цифрах и песнях, в шифрах, сигналах. Тревоги чеканят на наших лицах суровые линии, Как отбойные молотки в неприступных скалах. Счастье – это митинг, на который я приглашена, Под огромными знаменами, то очевидными, то скрытыми. Для меня ты, Партия,- вот эти улыбающиеся шахтеры, Отрицание одиночества.

РЕВОЛЮЦИЯ

Минута

горем скована в сгусток молчания. Молчал молодой боец над умершим другом, Странно походя на триумфальную арку, Согнувшуюся над умершим другом. Плакали липы, по-отечески роняя листья, Каждая такая же близкая, как Ленин. Молодой боец слушал крик улетающих журавлей, Волнующий, как голос Ленина. И под красными липами, под полетом журавлей К лучшему времени, сквозь смерть давящего воздуха, Как тяжелая триумфальная арка, Молодой боец понял Революцию и пошел вперед. Молодой боец – это я.

ГРАНИЦА

Ищу начало зла, Как в детстве я искала дождя границу. Все силы напрягая, я мчалась, Чтоб найти то место, Где, сев на землю, Я была бы одною половиной под дождем, Другой под солнцем. Но дождь всегда кончался раньше, Чем находила я его предел, Чем удавалось мне узнать, Доколе небо чистое простерлось. Напрасно стала взрослой. Все силы напрягая, Я до сих пор бегу и все ищу то место, Где, сев иа землю, Ощутить могла бы ту линию, Что отделяет добро от зла.

ГЛАЗА ЛОШАДИ

Я – лошади глаза. Их оградили шоры, Чтоб мне не спрашивать, Что за деревья, за цветы Мне повстречались. Я вижу лишь дорогу И изредка порой Лишь тени облаков, Их странные рисунки, Которых я не понимаю.

ИЗ ЧЕХОСЛОВАЦКИХ ПОЭТОВ

ЧЕХИЯ

ПЕТР БЕЗРУЧ

МАРИЧКА МАГДОНОВА

Шел старый Магдон домой из Остравы. В бартовской остановился харчевне. Вылетел вон с головой разбитой - Плакала Маричка Магдонова. С рельс вагонетка с углем соскочила. Насмерть пришибла вдову вагонетка. Плакало пятеро бедных сироток. Старшая – Маричка Магдонова. Кто их накормит? Кто слезы осушит?
– Будешь их матерью? Будешь отцом их? Сердце хозяина шахты пожестче, Чем у тебя, Маричка Магдонова. Сколько лесов у маркиза Геро, Разве он дров для сирот пожалеет, Если отцы в его шахтах погибли? Верно ведь, Маричка Магдонова? Маричка мерзнет в нетопленном доме… Хворосту в горных дубравах без счета. Видел бурмистр, как ты хворост вязала, Выдаст он, Маричка Магдонова? Что за жених это избран тобою? Штык над плечом и перо на шляпе? Что же, вы вместе пойдете во Фридек? Свадьба там, Маричка Магдонова? Что за невеста? Глаза опустила. Белый платочек к глазам приложила - Горькие слезы текут неустанно. Что с тобой, Маричка Магдонова? Фридек смеется. Бары довольны. Дамы из Фридека тоже довольны. Хохфельдер видит тебя из окошка. Как же быть, Маричка Магдонова? В хате нетопленной плачут детишки. Кто их накормит? Кто слезы осушит? Разве хозяин поможет сироткам? Бедная Маричка Магдонова. Маричка! Видишь – река пред тобою? Острые камни под бурной водою. Слышишь, как волны ревут по утесам? Девушка с гор, ты все понимаешь? Вот и конец! Метнулась, как птица, Черные косы за скалы цепляются. Белые руки кровью покрыты. С богом, Маричка Магдонова! Кладбище тихое есть в Старых Гамрах. Там – без креста, без венка, за стеною, В бедных могилах – самоубийцы. Там лежит Маричка Магдонова.

КТО НА МОЕ МЕСТО?

Так мало крови во мне, а она еще льется и льется Из уст. Как будет уж дом мой пуст, И буду я гнить, и трава надо мной Взрастет и, цветя, заблестит, Кто займет мое место, Кто поднимет мой щит? Окутанный дымом витковских печей, В глазах моих ночь и огонь из ноздрей, Я встал, И солнце горело, и вечер светился, Нахмуривши брови, врагов я считал, На ком-то из них и венец был алмазный, Метнулся из шахты я, темный и грязный, Но каждый увидел мой гнев, мой отпор И длань рудокопа из гор. И крови так мало во мне, а она еще льется Из уст. Когда же мой дом будет пуст, И буду я гнить, и трава надо мной Взрастет, заблестит, Кто стражем займет мое место, Кто поднимет мой щит?