Поэзия социалистических стран Европы

Коллектив авторов

ПОЙДЕМ СО МНОЮ

Пойдем со мною на край земли, Может, он все-таки существует… Там мы увидим золотую пшеницу: На каждом стебле - тысяча колосьев, В каждом колосе тысяча зерен. Пойдем со мною на край земли, Может, он все-таки существует… Там мы увидим голубой виноград: На каждой лозе тысяча гроздьев, В каждой грозди тысяча ягод, В каждой ягоде тысяча бочек вина молодого. Пойдем со мною на край земли, Может, он все-таки существует… Там мы увидим исполинские леса: Леса тополей, чьи макушки вонзаются в пебо, Леса дубов, могучие корни которых Впиваются в сердце планеты. Там мы найдем мою печальную любовь, Там мы найдем мою пылкую любовь - Найдем

ее в сочной траве, напоенной солнцем, Или увидим ее на облаке белом… Пойдем со мною на край земли, Может, он все-таки существует.

ПЕРЕД ОКНАМИ ДОЖДЬ…

Не грусти у меня перед окнами, дождик, Я наслушался всласть и с лихвой, Как, в листву завернувшись, бежишь, не споткнувшись, Босиком вдоль по слякоти с клеклой травой. Не свети у меня перед окнами, месяц, Я воспел тебя всласть и с лихвой. Вот – как дерну за чубчик и стащу, мой голубчнк, Вниз,- чтоб ты не висел над моей головой. Скрипке, скрипке подобна, пленительной скрипке, Та, в которую молча влюблен. И хоть крепко грустится, я хотел бы родиться Дважды, трижды и жизней прожить миллион. Пью вино этой страсти, вино этой грусти, Пью до капли последпей во рту. Ставни неба ночного спасут меня снова, Коль тоске на свету предпочту темноту. Дождь слезами в окне обливается. Месяц Заливается смехом вовсю. Слышу волю живую в том, что я существую И пришел среди смертных тратить долю свою.

ВОСПОМИНАНИЯ, САМЫЕ ПЕРВЫЕ…

Я старею, но помню горечь материнского молока… Висели клочьями над шелковицей рваные серые облака. Костлявые псы ко мне принюхивались, ветер сыпал в глаза песком. Все люди, которых я видел, ходили босиком. Огонь был крылат, но не летал, в очаге метались алые звери. День и ночь входили в дом, даже если не открывали им двери. Я боялся холода. Он кусался по ночам, когда дурная погода. Мне было обидно, что солнце не прибито посреди небосвода.

МОЯ ЗВЕЗДА

Моя звезда всегда была красна, Ей красной быть вовеки и надежно, Покуда звезды светят и луна Летит, уже неся следы подошвы. Она бессмертна, красная звезда, Не прикоснется смерть к ее знаменам, И небо к нам приблизится, когда Его засеем ирисом зеленым.

МИХАЙ БЕНЮК

ЯБЛОНЯ У ДОРОГИ

Я вырос яблоней – не за оградой, А близ дороги, чтобы стать отрадой Прохожему. Не заходя в сады, Ты можешь обрывать мои плоды, И благодарности я не приемлю, Благодари одну лишь эту землю, Будь навсегда признателен стране, Что стала матерью тебе и мне. Когда земля цветет порой весенней, Я сердцем чувствую мое цветенье, Священный летний впитывая зной, Сгибаю ветви я к земле родной,- В немом поклоне выскажу пред нею Все, что сказать словами не умею. Когда ж плоды созреют к сентябрю, Я радуюсь, что людям их дарю. Когда листву развеет ветер грубый - Укутаюсь тяжелой снежной шубой, Вонзюсь корнями в глубину земли, Чтоб их бураны вырвать не могли. Так я живу, плодов моих не пряча, И что ни год – мой урожай богаче. Я на ветвях люблю качать детей, Чьи галстуки моих плодов красней, Я девушек люблю,- их смех веселый, Когда сбирают яблоки в подолы, А то кладут за пазуху тайком, Бродя под яблонею босиком. Я помнить не хочу о тех, что камни В листву мою швыряли, но близка мне Людская нежность,- не забуду дня, Как двое целовались близ меня, И, в шляпу вдев гвоздику, распевая, Счастливый шел он вдаль… О, жизнь живая! Я вырос яблоней,- не за оградой, А близ дороги, чтобы стать отрадой Прохожему. Не заходя в сады, Ты можешь обрывать мои плоды. И благодарности я не приемлю, Благодари одну лишь эту землю, Будь навсегда признателен стране, Что стала матерью тебе и мне.

КРОВЬ СЕРДЦА МОЕГО

Любой предмет, фантазии созданье, Любая книга, творчества горенье, Смерть черная и светлое рожденье Живую радость мне приносят иль страданье, Бросают на меня иль сумрачную тень, Иль отблеск яркий, словно летний день. Их звон не молкнет у меня в мозгу, Как треск кузнечиков на солнечном лугу. Цвета

иль формы, пятна или блики, И чувства мелкие, и мир страстей великих,- Вы преломляетесь в цветистой звучной гамме. Будь ваши линии прямыми иль кривыми, Вы шелестите, как листва под сапогами, Здесь, за висками этими седыми. В слова желая облачиться, вы снуете, Моля и плача, мне покоя не даете. Одежды новые я шью из старых слов для вас, Их украшаю блестками, гирляндами из роз, Рассказываю вам, как кость грызет голодный пес, Вам на травинке подношу я росяной алмаз, Но мечетесь вы в голове, кричите бестолково: «Хотим другого мы, хотим другого!… Мы тени, но мы жить хотим, Мы образы, но в мир мы улетим, Дай только хлынуть нам из головы твоей, Нам имя дай, нас в плоть одень скорей! Без крови жизнь в нас теплится едва, Нас всех пустые заморозили слова, Нас душит гласных и согласных гам, Дай крови нам, дай крови, крови нам!» Теперь ты знаешь, брат мой, отчего Мой трудный стих – кровь сердца моего!

ХРИСТОФОР КОЛУМБ

Волн соленых гребни, завитушки, Им корабль – подобие игрушки, Не велик он и сколочен хрупко, Не корабль, а утлая скорлупка, Каравелла, только каравелла - И играет с нею пена смело. – То Колумб, его,- ворчат акулы,- Жаждою богатства захлестнуло. – Христофор,- фонтан пускает кит,- Мнит, что будет рай земной открыт.- Угрожают пенные валы: – Погоди, наденут кандалы…- Дует ветер, парус шевеля, А Колумбу видится – Земля, Земля, Земля!

КАРТИНА С ЛЕНИНЫМ

Венец грядущего на ленинском челе, Как солнце, заливает мир лучами, А он высоко, на крутой скале, И речь его рокочет над морями. Так представлялось мне давным-давно… А я как бы стоял в толпе несметной, Внимал ему и думал лишь одно: Как спрятаться песчинкой незаметной? Я чувствовал, что не в минувшем, нет, В грядущем встреча с Лениным возможна. Пусть мой в толпе затоптан будет след, К рассвету путь ведет нас непреложно. Быть современником ему я не рожден. Что миру в том, живой я или мертвый,- Ведь коммунисты сквозь буран времен Идут – я вижу – ленинской когортой.

КРАСНАЯ ВИНОГРАДНАЯ ГРОЗДЬ

Скреби скалу. И ты отыщешь их - Кристаллы слез, отчаянья, страданья. Они застыли в вечном ожиданье Трепещущих от страсти рук твоих. И ты ищи. Пусть кровь стучит в ушах. И до кости кремень разрезал руки. Красна скала от крови и от муки. И жжет внутри. И труден каждый шаг. Там, в тверди камня, то, что ищешь ты. Безмолвствует земля, в себе тая Тысячелетних слез и бед кристаллы. Ты их найдешь. Они из темноты Возникнут виноградной гроздью алой. Ты не пугайся – это кровь твоя.

В ДЕРЕВЬЯХ ОСЕНИ

Уже разгораются плошки Осенних огней средь ветвей,- Там рыси глаза или кошки, Лисы в апельсинной одежке, Ползущей обнюхать дорожки Из лисьей каморки своей. Зерно в плодоносной сорочке Спускается к лону в земле И в поисках родственной точки Стремится сквозь тесто, как в бочке, А тесто питает росточки И спящих лелеет во мгле. Но краскам осенним известно, Что ветер, суровый стрелок, В засаде затих повсеместно И выстрелом целится честно В листву воспаленного леса, Чтоб краски вошли в некролог» Стихом задержи на бумаге Осенние краски ветвей, Чтоб чистая сила отваги, Рожденной от солнца и влаги, Шумела от жизненной тяги, Как лес перед смертью своей.

СУТЬ

Мрачны отношенья поэтов с веками, Секира забвенья висит над стихами. Хотя удалось, как известно, Гомеру В живых задержаться на целую эру. Сгорают созвучья в пожарах забвенья, И если останется вздох откровенья, Он станет игрой непонятных словес Для детства, где вечен к стихам интерес. Но я бы хотел, чтоб осталась Елена Такой же прекрасной, как слово велело (Пусть даже она наставляла рога), Чтоб древним волненьем была дорога Потомкам, любить заставляя друг друга,- Иначе бессмысленна жизни округа.